Те, кто выжил - Круз Андрей

— Следуйте по указателям «Гостевая зона», — сказал сержант напоследок.

Нам осталось только поблагодарить и следовать этим самым указателям, написанным, к слову, аж на четырех языках — фламандском, французском, немецком и английском. Стрелки вели нас мимо больших складских зданий, какого-то завода, строек, и вывели на огромную площадку, уставленную до боли знакомыми контейнерами, прямо как в Хьюстоне. У самого въезда мы увидели четыре командно-штабные машины и антенны вокруг них, и там же было два сборных домика-бытовки и несколько биотуалетов на улице. Все обнесено легким сетчатым заборчиком с табличкой извещающей, что это и есть искомый нами информационный центр.

Какой-то человек в синем комбинезоне и с красной повязкой на руке показал нам светящимся жезлом, чтобы мы проехали дальше, а затем еще один, уже в путанице проездов между контейнерами, указал нам на место, где мы могли припарковаться.

Когда мы остановились, он подошел к машине и сказал что-то по фламандски. Дрика перевела:

— Он говорит, что сутки можно стоять бесплатно, а потом надо будет немного заплатить. Мы можем пользоваться вот этим контейнером…, — она указала на огромный белый параллелепипед, — … как нам заблагорассудится. Как складом, например, если нам надо что-то хранить, или даже можем там ночевать, так многие делают.

Насчет «многих» верилось, на площадке было относительно людно. Пока мы в Европе ни разу еще не видели столько людей в одном месте, прямо как в центр цивилизации попали.

Я обратился к подошедшему человеку уже по-английски, спросив:

— А что за люди здесь в основном?

Тот обернулся, оглядел площадку, затем сказал:

— Разные. Из разных коммун приезжают за разным товаром, в порту много всего скопилось.

Некоторые ночуют здесь по дороге в другое место, некоторые собираются здесь остаться навсегда.

— А вы оставляете?

— Разумеется, если нормальные люди, — ответил тот. — Здесь много работы, а в перспективе планируют отрезать район вокруг улицы Шарля де Костера каналом от материка, получится остров с жилой застройкой, а затем прорыть еще канал, вокруг промзоны на Эскспрессвег.

Так что если решите присоединиться — дайте знать в Информцентре.

— Хорошо, спасибо, — поблагодарил я его, поняв, что так или иначе, но все дороги ведут в тот самый Информцентр.

Человек ушел, оставив нас одних.

— Что будем делать? — спросила Дрика.

— Как и советовали, в Информцентр пойдем, — ответил я.

— А что ты хочешь там узнать?

Странный вопрос, но спишем его наивность на юный возраст.

— Ты слышала, что здесь уже даже какая-то торговля наладилась? — спросил я, попутно приседая, наклоняясь и прогибаясь назад, чтобы как-нибудь размять занемевшее от длительного сидения тело.

— Ну да, а что? — ответила она вопросом на вопрос, вытаскивая из машины кота и отпуская его прогуляться.

— Значит сюда должна стекаться информация из всех мест, в которых живут люди. Ну и военные должны хотя бы радиосвязь установить с другими анклавами. Вот и спросим у них, знают ли они что-нибудь про обстановку в Амстердаме.

— А, понятно, — кивнула Дрика, как всегда заставив меня поморщиться, когда я увидел, как концы светлых прядок хлестнули прямо по глазам.

— Сэм, идешь? — обернулся я к нашему спутнику.

Он открыл металлическую штору в борту машины и теперь пытался то ли перекладывать наше имущество, которое мы туда запихали, то ли что-то там искал.

— Нет, с машиной останусь, — ответил он не оборачиваясь. — Если будут новости, то просто скажите мне.

— Хорошо.

И мы с Дрикой вдвоем пошли через уставленную контейнерами площадку, с завистью поглядывая на часто попадающихся навстречу велосипедистов. Расстояния тут все же были огромными, для пешехода, разумеется, на велике было бы самое оно.

— Дрика, а дома ты на велосипеде каталась?

У Амстердама велосипед вообще одним из символов был, это первое, что на ум пришло. Основной городской транспорт, все на них повально разъезжают.

— Конечно, с детства. И мама тоже на работу ездила на велосипеде.

— А где она работала?

— В Рийкс-Музеуме, она реставратор. Знаешь такой?

— Знаю, даже бывал.

Быть в Амстердаме и туда не зайти даже неприлично. Я в этом музее два дня пропадал, с самого утра и до самого закрытия. От Дам, возле которой жила Дрика с мамой и до этого музея на велике в самый раз кататься, только размяться.