ОАЗИС. Вторжение на Таймыр - Денисов Вадим

- Да иди-ка ты в задницу! - но сразу добавила более конструктивное. - Или ищи на берегу брод для своей дуры.

Механизатор витиевато выругался, сплюнул на рельеф и побрел к технике. Нервно дернул машину вбок, сходя с грунтовки, и тут же затормозил, раздумывая. Что он выбрал, задницу или брод, пока было непонятно.

- Так вот мы и живем, кого пошлем, кто сам пойдет-поедет, - гордо похвастался Степан, с нескрываемой любовью глядя на рачительную подчиненную.

- Понимаем, - кивнул Донцов. - А мужик-то, судя по всему, тот еще волчара. Все знает, стервец, а лезет.

- Ха! Волчара… - хмыкнул начальник станции. - Сколько волка ни корми, у медведя все равно толще. С Полинарией ему не справиться.

С каждым шагом, приближавшим их к дверям станции, он все более принимал торжественно-строгий вид. С фасада здание представало совсем другим, нежели с тыла. Чисто, аккуратно. Бетонная площадка крошечного перрона. Самая настоящая скамейка с гнутой спинкой, высокий фонарь рядом. С другой стороны - урна, в нее полагалось кидать окурки, а на скамейке - смиренно сидеть, и горе привалило бы тем потенциальным пассажирам, что осмелились бы нарушить порядок.

Дьяченко быстро оценил текущую ситуацию, цыкнул на пацаненка, о что-то переспросил у мятого мужского лица в форточке и зычно крикнул какой-то Наталье, что бы та пулей летела в буфет.

- Да у вас тут и буфет есть? - немало изумился Андрей.

- Ну а как же ш, - Степан сделал вид, что обиделся, - у нас все есть. Мы - железная дорога. Железная, понимаешь? Но отобедаем не в буфете.

Говорили, что в свое время Дьяченко действительно был полковником казачьих войск, воевал в Чечне, хотя наверняка этого не знал никто, а сам он и не рассказывал особо. Донцов же просто забыл "пробить" его по базе. Все, что было ему известно о нем, так это то, что начстанции был потомственным донским казаком и имел немалый авторитет в зоне владения, как человек бывалый и боевой. Да и вид его соответствовал репутации. Степан был явно не их тех, кто позволяет копаться в своей личной жизни или хотя бы вести светские разговоры на эту тему. Конфликтовать с таким человеком было опасно.

Белый домик с двумя колонками "под старину" и традиционными станционными часами возвышался на самом высоком холме посреди местной тундры. Казалось, что он был повыше даже моста-соседа и трубчатой вышки с прожекторами, - они мирились с тем фактом, что Госпожа Станция поглядывает на них как бы сверху. Серьезно тут дело поставлено. Основательно. Перекусили они (попробуй, откажись!) в доме у начальника. Хозяин крут. По первому впечатлению - деспот и сухой формалист, служака престолу и отечеству не за страх, а за совесть, в своем служении с беспощадной жестокостью отстраняющий всё личное.

Наверняка, хороший мужик, а вот в друзья-приятели брать его не хочется… Есть какая-то восточная психология поведения. Не хочется, и все тут. Сергей смотрел через громадный светлый стол струганного дерева на хозяина, потом перевел взгляд на его молодую жену. Все сидели смирно, тихо, насыщались молча, слушая редкие внешние шумы. За все время обеда не вымолвили и трех слов, так все было вкусно. Или не в этом дело?

Тихий и полусонный, станционный поселок, подобный многим других в заполярном захолустье, расположенный на берегу одноименной реки, все-таки умудрялся приобщаться к прогрессу. В прямом и переносном смыслах станция принадлежала стратегической магистрали и лежала примерно на полпути между Снежногорском и Норильском, и все страсти урбанизированного мира то и дело взрывали почти деревенский мирок, царство раз и навсегда запущенного, проверенного опытом бесчисленных российских полустанков порядка вещей.

Так что, здешняя пасторальная тишина и покой ничуть не обманывали многоопытного Донцова, нагляделся. Даже в старых промысловых поселках, где, казалось бы, сплошной анабиоз да пьянство, страстей хватает. А тут новая станция, вдоль нее поезда ходят, события творятся… Одно из таковых, буде оно неладно, и позвало Андрея в дорогу. Кстати, Фарида просилась с ним поехать. И откуда только узнала про ЧП? Вот ведь какой развитой нюх у журналистской братии! Отказал, нельзя журналистам это знать. Пока нельзя.

После еды вышли на улицу, прогуляться, покурить, о делах неспешно поговорить.

Свернув в узкую мини-улочку, Донцов сразу почувствовал запах промыслового поселка. Заполучив такой аромат однажды, местность уже не сможет избавиться от него. Даже если из поселка уйдут люди, - такое можно встретить на старых рыбточках или местах былого забоя оленей. Смесь кислых потрохов, бензина и масел, гниющего дерева и рыбы. Он оглядел улочку внимательней. В конце нее тупичком стоял под алюминиевой крышей низкий гараж на пару вездеходов. А вот приют для снегоходов. Да тут еще и строится кто-то! Лес штабелем, профнастил, двери и окна под пленкой. Заметив изумленный взгляд Андрея, начстанции охотно пояснил: