Небесный ключ - Райдо Нат

— Мы делаем «как надо», Майн, — печально произнес бывший моряк. — И давным—давно разучились делать иначе. Как сами хотим. А почему так случилось — загадка. Но домашнюю птичку кто-то сильно напугал, и теперь она созерцает прутья своей клетки, считая их благом. Называет их умными словами «узлы кармы» и «линии мира». Дисциплинированно развязывает, расправляет. И очень боится свободы.

Юйг протянул руку и натолкнулся на невидимую преграду. Владыка Шайм Бхал отгородил его сетью силовых линий от остальных, дабы уменьшить влияние. Зохр сделал сеть видимой и встал во весь рост выпрямившись. Лицо его приобрело строгое скорбное выражение. Светящиеся линии охватывали фигуру бывшего моряка полукругом.

— Клетка, — жестко сказал он. Потом сжал и разжал кулаки.

— Я — Контроль, — выдавил он из себя через некоторое время. — Вы — Контроль. Мы давно разучились летать. Неудивительно, что люди Меона стали похожи на нас. Мы так долго делали им благо... И сделали, демон возьми! Так вот я в отличие от многих из вас не хотел быть таким! Я даже после Вознесения держал в руках шкот. Я цеплялся за жизнь! Но теперь мы — Контроль. И они, внизу — тоже Контроль. Круг замкнулся. Теперь остается лишь ждать, когда это закончится!

— Кончится — что? — оторопело спросил кто-то из неофитов.

— Мы! — резко выдохнул Юйг.

Призрачные фигуры Высоких застыли — кто в немом ужасе, а кто — с молчаливым укором. Владыка Шайм Бхал прикрыл мудрые, многое видевшие глаза. Боль утраты Единства резала, словно ножом. А бывший моряк с силой бросил колдовскую трубку оземь, и она разлетелась в мельчайшую пыль. Рвать по живому — так рвать по живому. Не задерживаясь ни на мгновение, Юйг покинул пределы Шайм Бхал, и многотерпеливая земля Меона приняла его почти человеческое тело.

Память о словах и поступках Юйга до сих пор оставалась для всех в Шайм Бхал тяжелой, болезненной темой. А для самого бывшего моряка — еще одной вехой на долгом нелегком пути. Но об этом не стоило думать. Зохр всегда находил себе дело. Вот и сейчас, в первое утро зимы двести пятьдесят первого года эпохи Контроля, Высокий, с комфортом сидя на черных холодных камнях, слушал бурю, бушующую внизу. И вой ураганного ветра был голосом мальчика. Юйг нахмурил лоб и задумался. Всю прошедшую ночь по лесам средней полосы Мая гулял осенний ветер. Он вел себя смирно, как и подобает осенним ветрам. Нес тучи с дождем, который пролился где-то возле местной силовой аномалии. Этот ветер не рвал с корнем деревья, не рушил дома. Не было предпосылок к тому, что обычный циклон выйдет на океанский простор, обретет силу урагана и, достигнув Зохра, начнет крушить все на своем пути. И еще там, в глухих лесах Мая, в деревне, в прошлую ночь плакал мальчик. Тоже на первый взгляд дело обычное. Двенадцатилетние мальчишки иногда плачут. Только причины для слез у них разные...

Бывший моряк склонил голову в глубокой задумчивости, теребя подбородок. Он видел перед собой этого мальчика. Худое, сердечком, лицо. Слипшиеся мокрые волосы неопределенного цвета. Глаза в пол—лица, полные недоумения и боли. Юйг вслушался в сочетание звуков его имени. Виль. Интересное дело...

«Виль» для жителей деревень значило «день» и одновременно «дела, сделанные за день». Кажется, все очень просто. Но слишком уж просто. Ремесленники и крестьяне Мая говорят друг другу «рата виль», если желают удачи и доброго дня. Получается, того мальчика, хотят или не хотят, поминают и заклинают всегда. Причем по-доброму. Люди слишком мало внимания обращают на значение имен. А зря... «Рата виль» означает самое лучшее, что люди делают своими руками изо дня в день. Если мальчика из лесной глухомани зовут таким именем, то древние боги, покинувшие Меон, могут сплясать, взявшись за руки. Правда, древние боги могут не только сплясать. Потому что по Зохру идет ураган... Два совсем незначительных факта. Циклон над Маем и слезы мальчика Виля. Но два ничтожно малых укола пришлись в одну и ту же акупунктурную точку, как выразился бы глупый человеческий Контроль. И породили воздействие на порядок сильнее...

Юйг резким движением вытряхнул несуществующий пепел из несуществующей трубки, которая незаметно образовалась в его руках. Древние боги могут пойти отдохнуть. На Меоне наконец-то стали происходить необычные вещи. Будто мозаика складывалась. И мальчик Виль являлся ее частью.

Зохр откинулся на холодные черные камни, как на спинку удобного кресла. Перед его внимательным взором запрыгали отблески серебристых деревьев лесов Мая. Он сфокусировал зрение. Ураган, ворочающий тяжелые камни в предгорьях Ойда, нес мальчишечьи чаяния Виля. А он, Юйг Аден, обязан знать, что «делал по-доброму» в этот день континент Май. Да так, что весь Зохр затрясло.