Черная Пустошь - Ливадный Андрей Львович

«Сейчас шарахнет…»

Апостол никогда не задумывался, как именно ему суждено умереть…

…Внезапно, сухо и отчетливо, щелкнул одиночный выстрел; сталтех, резко дернувшись, пошатнулся, попытался удержать равновесие, но не смог – в его голове зияла огромная дыра. Второй, мгновенно прекратив сканирование, стал резко разворачиваться, вскидывая обе руки с вмонтированными в них армганами, но тоже не успел – еще один беспощадный снайперский выстрел раздробил шейные позвонки твари, отделив голову от туловища.

Сверкнули, выжигая вишневые язвы в земле, два лазерных разряда – падая, обезглавленный сталтех все же разрядил оружие.

У Апостола от перенапряжения все плыло перед глазами.

Опираясь на импульсный пулемет, он с трудом повернулся, взглядом вычисляя позицию снайпера.

Оплавленная, накренившаяся к земле постройка техноса… Стреляли оттуда…

– Саид?

– Не дергайся, – ответил через мью-фон незнакомый голос. – Присядь.

Апостол подчинился. Не та ситуация, чтобы спорить.

Еще два выстрела громыхнули один за другим, поражая цели, находящиеся вне пределов видимости Апостола, затем среди оплавленного плетения автонов наметилось движение – сухопарый, жилистый, облаченный в обгоревшие лохмотья экипировки сталкер спрыгнул на землю.

Адепт Ордена пристально посмотрел на него, с трудом узнавая виденные лишь однажды черты.

Три месяца они с Саидом безуспешно искали этого человека среди отчужденных пространств Пятизонья, каждый день рискуя жизнью, теряя надежду на успех и обретая ее вновь.

Сталкер подошел ближе.

– Аскет, – сухо произнес он, протягивая руку, чтобы помочь встать обессилевшему адепту.

Апостол принял предложенную помощь, встал, а затем коснулся сенсора на запястье, поднимая бронепластины лицевого забрала шлема.

От того, как произойдет их встреча, какую эмоциональную окраску она получит, зависело очень многое. В каждом движении сталкера читались необратимые изменения, произошедшие с Аскетом со дня их последней встречи. Апостол понимал: изменилась не только его внешность, но и внутренний мир. Те скупые сведения, что удалось получить от Митрофана, давали лишь слабое, приблизительное представление о лишениях, пережитых этим человеком…

Сохранил ли он память о прошлом? Если да – то как оценивает все случившееся?

Дымчатое забрало боевого шлема с сухим щелчком встало на фиксаторы, открыв взгляду бледное лицо адепта.

Аскет невольно вздрогнул.

– Апостол?! – не поверил он своим глазам.

Несколько секунд они пристально, неотрывно смотрели друг на друга, пребывая в обоюдном немом замешательстве, невольно вспоминая те роковые часы, когда их однажды свела судьба.

Первым не выдержал Аскет.

– Ты же погиб… Тогда, в Сосновом Бору!..

– Жив, как видишь… – ответил Апостол. – Шрама убило, когда он пытался вытащить тебя с перекрестка, из-под огня «вертушек», а меня и Саида замуровало под обломками рухнувшего здания… Титановая Лоза нас нашла и вызволила. Она чуть-чуть тогда не успела. – Он вновь поймал взгляд Аскета. – Ты сам-то как, Егор? Когда обломки разобрали, тебя под ними не оказалось.

– Как выбрался, не знаю. Ты ведь помнишь, Паша, Шрам мой метаболический имплант ввел в форсированный режим. Те дни вообще из памяти стерлись. Очнулся уже здесь, в Пустоши.

– И что, до сих пор, – Апостол скользнул взглядом по изможденному лицу Егора, – так и живешь с форсированным имплантом?! Мы подумали, что торговец врет!..

– Не врет. Пару месяцев скитался, как зверь, потом постепенно научился справляться со скоргами.

– Ну, ты даешь, Баграмов… – Апостол лишь покачал головой. – Сам, без помощи мнемотехников?

– Не было у меня возможности мнемотехника нормального найти. – Аскет говорил, настороженно наблюдая за окрестностями. Действительно, в его поведении очень многое изменилось. Апостол помнил почти беспомощного капитана спецназа, перенесшего серьезные ранения, инфицированного скоргами и прошедшего через тяжелейшие имплантации, а теперь перед ним стоял настоящий сталкер, от повадок которого на самом деле веяло чем-то… аномальным, словно он сроднился с отчужденными пространствами, стал их частью…

– Поначалу только ел, спал да от механоидов прятался, – признался Аскет. – Потом постепенно начал приходить в себя. А дальше все как-то само собой сложилось. Спонтанно, в минуты опасности, начали активироваться боевые импланты, да и прошлые навыки никуда не исчезли. Так и осваивал – методом проб и ошибок. Выживал, в общем. А к мнемотехникам обращаться не стал. Им бы объяснять пришлось, что к чему. Думаешь, после той охоты, что технос на меня устроил, был смысл еще раз внимание к себе привлекать? Капитан Баграмов погиб в Сосновом Бору. Об этом многие слышали. Да и я уже не тот…

– Многое изменилось, Егор. Не только в тебе или во мне.

– Я вижу. – Егор указал взглядом на ближайшего сталтеха, попавшего под энергетический удар Апостола. Тот уже начал вяло шевелиться. – В себя приходит. Ты их штук десять «Криком скорга» завалил.

– Титановая Лоза научила. Силы вот только не рассчитал. – Апостол приподнял «ИПК», пробуя, держат ли руки вес оружия. – Уходить надо, Егор. Но Саид куда-то запропастился. Отыщем его – и к тамбуру. Согласен? Кстати, туда егерь ускользнул. Из подземелий выбрался. Ты его знаешь?

– Знаю. – Аскет вскинул импульсный пулемет, всадив короткую очередь в пытающегося встать сталтеха. – Саида нужно найти, – согласился он. – А уйти с вами я пока не могу.

– Почему?

– Там, в подземельях, двое только что имплантированных проводников, из питерских. Совсем еще пацаны. С ними один из бывших сотрудников секретной лаборатории ВКС. Я как-то раз пересекался с ним, еще до Катастрофы, по службе.

– Что они тут делают? – мгновенно насторожился Апостол.

– Не знаю, Паша. Надо бы этого майора допросить да ребятам посильную помощь оказать. Без них никуда не пойду.

– Как скажешь. Мы тебя три месяца искали, пару часов как-нибудь потерпим. Сейчас связь после пульсации наладится, вызовем поддержку из Ордена.

– А зачем искали? Удостовериться, что я жив?

– Егор, только давай без глупостей, ладно? Мы ведь не дети малые, игрушку не поделившие в песочнице. Если обиду затаил на Орден, так и скажи.

– Обиду? – переспросил Аскет. – Поначалу да, – на мгновение задумавшись, признался он. – И после имплантаций, что Приор Глеб провел, и позже, когда где-то в чащобе металлорастений очнулся и вспоминать все произошедшее начал. Но время, чтобы разобраться, у меня было. Не вытащи меня Титановая Лоза из Академзоны, я бы погиб. Без имплантов Приора после ранений – тоже не выжил бы. Да и Шрам форсировал мой метаболический имплант от безвыходности ситуации, верно?