Эпоха мёртвых. Прорыв - Круз Андрей

Тёплая солнечная погода просушила песчаные лесные дороги, и машины шли по ним легко, покачиваясь на неровностях и постукивая покрышками по выступающим корням. Навстречу нам не попался пока ещё ни один человек и ни один мертвяк, ни даже зверь какой. Последние, если здесь и были, разбежались от шума моторов, а людям и их производной — мертвякам было нечего делать в лесной глухомани. В общем, как и рассчитывали, ехали спокойно, неторопливо, наслаждаясь теплом и лесным духом.

Хотя кое-какие беспокойства присутствовали и малость даже томили. По координатам мы сейчас приближались к тому самому монастырю, о каком рассказывал Иваницкий. Получалось, что мы объедем его просёлками километров за пять, но… пять километров совсем недалеко, и если тот, кто в монастыре устроился, намерен остаться там навсегда, то дороги вокруг вполне могут патрулироваться. Лично я бы патрулирование организовал, и как раз в зоне уверенного приёма связи, то есть на пяти километрах.

Поэтому после поворота, когда дорога неуклонно начала приближаться к проблемному району, я дал команду замыкающей машине выйти вперёд, подтянувшись к нам. Нападения с тыла мы не опасались, успели убедиться в безжизненности пересечённого нами лесного массива, а второму «уазику», возможно, придётся прикрыть нашу головную машину в случае возникновения проблем. Да и Лёха мне снова понадобился с Машей.

— Лёха, Вась, Маша, разведаем дорогу, — сказал я в рацию. — Сергеич, Большой, машины не покидать, но отсечь противника быть готовыми.

Васька удивился:

— А чего вдруг разведка? Тихо всё вроде.

— Не знаю, не верится мне в тишину как-то, — сказал я. — До вот этого поворота дойдём, если там никого, то дальше двинем на машине.

Я потыкал пальцем в точку на карте, где наш просёлок приближался к монастырю ближе всего. Там он раздваивался, дорога уходила непосредственно на монастырь, а второй её рукав возвращался в глубь леса, к следующей вырубке. Идеальное место для блока, засады, НП, чего угодно, мимо этого перекрёстка не проскочишь. Лес большой, да дорог в нём мало, а в данный момент так всего одна.

— Ладно, давай поглядим, — согласился Василий.

Подкатили остальные машины, встали рядом.

— Маша, давай со снайперкой к нам, будешь прикрывать — тут по карте скоро лес должен кончиться. С Лёхой в паре пойдёте. Мы с Кэмелом вперёд, в случае, если на развилке кто-то есть, выводим вас на позицию.

— Поняла, — кивнула наша рыжая снайперша.

Мы с Васькой закинули по «Мухе» за спину, в качестве крайнего средства, на случай, если сразу моторизованного врага встретим. Сошли с дороги в кустарник вокруг, встали уступом, страхуя друг друга, и пошли, стараясь не шуметь и не выходить на открытое пространство. Пройдя метров пятьсот, услышали пистолетный выстрел. Затем ещё один и ещё. И — голоса. Это не перестрелка, больше похоже, что кто-то по мишени стреляет.

— Есть радиообмен, — доложила Ксения, дежурившая по связи.

— Что говорят?

— Радиоперекличка. Пост номер три доложил базе, что у них все тихо.

— Понял.

Не зря пошли пешими, у развилки точно кто-то есть. Опасливо сошли чуть глубже в лес, двинулись вперёд, страхуя друг друга, «гусеницей», хоронясь за кустами и стволами, не выходя из тени. И вскоре увидели в просвете деревьев людей, чётко услышали голоса.

Укрылись, присели за стволом завалившегося дерева, обросшим по кругу кустарником. Я глянул в бинокль, убедившись предварительно, что бликов не будет. Пространство перед нами прыжком приблизилось к глазам, ветки близлежащего кустарника расплылись.

Метрах в пятидесяти от нас лес заканчивался, дальше начиналось поле. Оттуда к лесу шёл просёлок, смыкавшийся с нашей дорогой, которая в этом месте огибала чуть выходящий в поле лесной «язык». На самом перекрёстке стояли две машины. Армейский «Урал» и старенький, но вполне боевого вида «бардак», то есть БРДМ-2, разведывательная машина, вооружённая точно так же, как и бэтээр. Что, в свою очередь, означало наличие могучего пулемёта КПВТ калибром четырнадцать с половиной миллиметров, пули которого могут прошибать стволы деревьев навылет пачками. Особенно тот ствол, за которым мы схоронились.

Впрочем, когда я присмотрелся внимательней, то обнаружил, что «бардак» — не самое худшее. Рассмотреть самое худшее помешал брезент, которым было накрыто нечто в кузове «Урала». И это «нечто» здорово напоминало «зушку», то есть ЗУ-23, спаренную зенитную установку калибром двадцать три миллиметра. Безнадёжно устаревшая как зенитное средство, она вместе с тем была чертовски эффективна как средство ведения огня по наземным малоподвижным или удалённым целям. Дальность эффективного огня ограничена лишь кривизной земной поверхности. Сейчас за «зушкой» никого нет, да и «бардак» без экипажа, похоже. Все дышат воздухом и вообще расслабляются на природе.