Резец небесный (Операция «Испаньола») - Первушин Антон Иванович

Сделав новый разворот, Лукашевич без каких-либо колебаний запустил ракету. Истребитель тряхнуло, и Х-23 сошла с пилона. На скорости триста метров в секунду она за полминуты догнала цель и врезалась в надстройку катера.

Взрыв был страшный. Яркое и жаркое пламя охватило, казалось, всю палубу. С катера посыпались обломки, и он мгновенно сбросил ход, продвигаясь вперёд уже только по инерции. Потом из всех щелей разваленной прямым попаданием надстройки повалил чёрный жирный дым, сносимый в сторону сильным северо-западным ветром.

– Боровик, на связи Волнушка. Цель уничтожена, – доложил Лукашевич гордо. – Выхожу из атаки.

– Поздравляю, Волнушка, – ответил на это властный голос. – Проведи осмотр и возвращайся. Противником пусть занимается Маслёнок.

– Приказ понял, Боровик. Провести осмотр и возвращаться.

Лукашевич ещё сбросил скорость и сделал два круга над катером контрабандистов, из которого продолжал валить дым. Старший лейтенант увидел, как с катера прыгают совсем маленькие отсюда человеческие фигурки в оранжевых спасательных жилетах. Он вспомнил, какая сейчас температура воды в Баренцевом море, и его передёрнуло:

– Бр-р-р…

«Ну, вы сами этого хотели, ребята, – подумал Лукашевич. – Так что, пеняйте на себя».

Катер не подавал больше признаков жизни, да и «тридцать пятка» капитана Коломейцева уже спешила к месту катастрофы, поэтому Алексей не стал здесь задерживаться, а поднял истребитель на высоту одиннадцать тысяч и лёг на обратный курс.

Ещё через пятнадцать минут шасси управляемого старшим лейтенантом «МиГа» коснулись белого бетона взлётно-посадочной полосы. Вырулив на боковую дорожку, Лукашевич дождался появления тягача и открыл фонарь.

Сегодня тягачом управлял сержант-сверхсрочник Женя Яровенко, детдомовец и отличный парень. Служба в наземном обеспечении ВВС льстила его самолюбию, потому он и остался на сверхсрочную. Да в общем ему, детдомовцу, и некуда было демобилизоваться – на «гражданке» его никто не ждал, а тут и дом, и стол.

Старший лейтенант Лукашевич спрыгнул на бетон. Завидев его, Женя высунулся из кабины тягача и радостно сообщил:

– Ты сегодня герой, старший. Все уже с ума посходили по твоему подвигу. Орден, небось, дадут!

– Дадут, дадут, – пробормотал Лукашевич, снимая шлем.

– И по «голосам» сегодня скажут…

Ещё с советских времён за зарубежными радиостанциями, вещающими на русском языке, закрепилась привычка поздравлять (с долей ехидства) строителей и конструкторов с досрочной сдачей сверхсекретного объекта, а командный состав и непосредственных исполнителей – с удачным проведением военной и сверхсекретной же операции.

– Как хоть прошло? – любопытничал Яровенко.

Он тоже вылез из кабины на бетонку и теперь, широко улыбаясь, стоял рядом с пилотом.

Лукашевич пожал плечами:

– Нормально прошло.

Старший лейтенант казался рассеянным, потому что внимательно осматривал правое крыло своего истребителя. Яровенко проследил за направлением его взгляда и вдруг присвистнул:

– Мать! – ругнулся он в сердцах.

Спереди на крыле «МиГа», выдвинутом сейчас на угол в 72 градуса к фюзеляжу,^[4] виднелось чёрное пятно. В наступившей за возгласом сверхсрочника тишине Лукашевич подошёл к крылу и пощупал пятно рукой в перчатке.

– Надо же, – сказал он после паузы. – Навылет.

– Снаряд? – жадно поинтересовался Яровенко.

– Он, – Лукашевич медленно кивнул. – По самому краю чикнул. На миллиметр ниже и… – он замолчал.

Яровенко ждал продолжения, но не дождался.

– Цепляй машину, – распорядился старший лейтенант. – И передай Усачёву, пусть сразу крыло посмотрит.

– Чего они хоть везли? – полюбопытствовал Женя перед тем, как вернуться в кабину тягача.

– Кто?

– Ну эти… контрабандисты.

– Водку, – отвечал Лукашевич вроде бы даже и всерьёз.

– Да ну тебя, – обиделся Яровенко.

– Понятия не имею, – признался старший лейтенант. – Могли везти всё что угодно. А нам разве скажут?..

Вечером в информационной программе радиостанции «Немецкая волна» «коллеги из НАТО» поздравили старшего лейтенанта Алексея Лукашевича с блестяще выполненным боевым заданием. Из той же программы Лукашевич узнал, что на катере с бортовым номером «806» перевозилась большая партия золота в слитках. Друзья, веселясь, стали попрекать Алексея, что он не захватил слиточек-другой для «обчества». Лукашевич всеобщего веселья не поддержал, высказавшись кратко и грубовато: «Я вам не золотоискатель», за что и был удостоен соответствующего прозвища.