Автоматная баллада - Уланов Андрей

Допрашивать было некого. Сдаваться болотники даже не пытались, хотя женщин и детей следопыты и, возможно, дружинники трогать бы не стали. Впрочем, большинство своих детишек болотники успели вывести через один из тоннелей – он вел к островку в двух километрах от их базы. Я тогда еще подумал, что поступили они глупо – через этот лаз могла бы пройти боевая группа для удара по атакующим с тыла, и это был бы куда более рациональный ход. Но даже обычные люди редко поступают рационально, когда речь заходит о детях, а уж болотники… подавляющее большинство их поступков трудно приравнять к логичным. Для меня – логичным. Ничуть не удивлюсь, если у них наличествует собственная логика – тогда, два года назад, на острове обнаружилось немало странных вещей. Вернее, их останков – перемолотых объемным взрывом, обгоревших… и непонятных.

– В реальности, – задумчиво произнес я, – это люди, умеющие выживать на болоте. В это трудно поверить, но человек и прежде демонстрировал подлинные чудеса адаптации. Болотники – просто очередное из этих чудес, но какую цену им пришлось заплатить… точно знают лишь они сами.

– Кажется, – скрипнул Макс, – я понимаю, в чем дело. Живущие на твердой земле не считают их людьми, так?

– Примерно, – кивнул я. – Их не называют мутантами… по крайней мере, публично, но и к полноценным представителям человеческой расы, по-моему, также не причисляют. Хомо болотикус… или как это будет правильно по-латыни, Эмма?

– Представления не имею, – отозвалась «М16». – Я же штурмовая винтовка, а не хирургический скальпель.

Глава 7

СЕРГЕЙ

Когда-нибудь, – рывком вытаскивая сапог вместе с очередной полутонной налипшей на нем грязи, думал Сергей, – когда-нибудь тетка Фортуна все-таки улыбнется мне по-настоящему, на все ее тридцать шесть разноцветных зубов плюс сектор зеро! Когда-нибудь я непременно разбогатею, уеду на север, куплю там каменный дом, женюсь… заведу служанку… двух… таких, чтобы…»

В поисках источника вдохновения Шемяка оглянулся, но вид яростно продирающейся сквозь «плешивый папоротник» Анны сейчас вряд ли мог послужить в качестве музы. Тщательно перемазанная зеленовато-бурым от пяток до макушки, с волосами, спутавшимися в подобие коряги, хрипящая, словно… ну, до стадии лошади ей топать еще километра три, подумал Айсман, а вот за помирающего астматика сойдет уже сейчас. М-да, эту ходячую кочку и за женщину-то счесть непросто, а уж вообразить ее объектом чьих-нибудь воздыханий… тут и последний оголодавший мутант пять раз подумает. Даже в смысле гастрономии.

Ничего. Если солнце нам не врет, минуток эдак через двести мы уткнемся в Крокодилий Гребень, и там, так уж и быть, состоится привал. До тех пор девочка пусть попыхтит. Не маленькая, чай, сама вызвалась. А что язык ниже сисек болтается – звиняйте, барышня, здесь вам не тут… здесь Болото. Болото… провались оно в преисподнюю вместе со всеми нами!

Когда-нибудь… слега внезапно ухнула вниз на три четверти длины, и опиравшийся на нее Шемяка едва успел выставить руку. Нет уж, так мы сегодня не договаривались! В другой раз падайте меня сколько угодно, в другой раз – пожалуйста. Но сегодня мне надо быть чистым… чистеньким, свежим, довольным, чтобы один мой вид заставлял плетущуюся следом парочку стискивать зубы и рваться вперед!

О – снова упала!

Вставать она не торопилась. Вот ведь… неделю, да что там неделю – день назад никогда бы не подумала, что, свалившись в жирную, вонючую, липкую… омерзительную жижу, она не попытается вскочить. А будет лежать, даже не стараясь особо приподнять голову. Воздух кое-как в легкие попадает, а что пузыри – так это и неплохо, добавочное развлечение. Буль-буль? Буль-буль, можно даже сказать, буль-буль-буль-буль. К тому же чертова грязь, когда в нее падаешь, оказывается куда текучее, чем можно было бы предположить по виду – и затекает во всевозмож… просто во все. И это, как ни странно, может быть приятно. Даже очень приятно, потому что блядский панцирь раскалился градусов до пятисот, не меньше – при каждом падении слышно, как шипит пар, а затекающая грязь, хоть и тоже нагрета солнечными лучами, но все ж способна вызвать недолгую иллюзию прохлады.

Но главное – пока лежишь, не надо идти! Перетаскивать на очередные миллиметры две железобетонные чушки, в которые уже давно обратились ноги от бедра и ниже. Выше тело пока еще ощущается, точнее, оно болит практически везде.