Катастрофа - Тармашев Сергей

И началось возрождение былого могущества…»

Совет был непреклонен. Его проект отвергли вот уже в третий раз. Упрямые свиньи! Арториус швырнул в угол пиджак, кипя от злости. Старые закостенелые глупцы, не видящие дальше своего носа! Безмозглые хранители замшелых традиций! Он принялся сдирать с ног брюки. Дряхлые маразматики, цепляющиеся за пустые, покрытые многовековой пылью стереотипы! Брюки полетели вслед за пиджаком. Арториус проводил их взглядом и решил, что этого явно недостаточно. Сделав три шага, мужчина принялся ожесточенно пинать лежащую в углу одежду. Он ненавидел костюм, этот пережиток давно сгинувшей эпохи, который спустя семь веков служил лишь единственной цели — быть ритуальным одеянием для заседаний Совета Корпорации.

Арториус вспомнил, как был счастлив, когда впервые получил костюм. В тот момент это был его триумф. Триумф мальчика, родившегося в семье младших сотрудников свиной биофермы, всю жизнь прожившего в крохотном кубрике Улья, с завистью глядевшего па обитателей комфортабельных подуровней VIP. Эти никчемные тупицы не стоили и грамма его гениального мозга, но жили в роскоши просто потому, что получили ее с рождения. Он сам добился своего высокого положения, годами терпя насмешки богатых, унижения начальства, смрад свиней и глупость родни. Целеустремленный юноша упрямо лез вверх, несмотря ни на что и для достижения цели не брезгуя ничем, будь то грубая лесть, тонкая интрига или тысяча оторванных от самого сердца кредитов, на накопление которой были потрачены годы. Начав с самой жалкой должности младшего сотрудника вонючей свиной биофермы, за двадцать лет он дошел до кресла третьего заместителя самого Управляющего, и теперь, стоя на пороге своего кабинета и благоговейно держа на ладонях вытянутых рук костюм, мужчина был на вершине блаженства от сознания того, что его звездный час пробил.

А что оказалось на самом деле?! Костюм обернулся яркой мишурой, прикрывающей сгнившую переборку, а Совет мудрейших и светлейших умов Корпорации оказался кучкой дряхлых старцев, слепо следующих давно потерявшим смысл традициям. Арториус закончил вымещать злобу на смявшемся комке одежды, достал из небольшого шкафчика рабочий комбинезон отдела Управления и принялся одеваться. Кипящее внутри возмущение не желало успокаиваться. Его блестящие идеи оказались ненужными, все, что требовалось от третьего помощника — это тупое подчинение и слепое следование раз и навсегда установленным семь с лишним столетий назад правилам. Мужчина скользнул взглядом по крошечному кубрику и в бешенстве сжал кулаки. Да если бы эти ископаемые имели хоть малую каплю здравого смысла, то он еще пять лет назад уже мог жить в самом роскошном подуровне бункера, а возможно, и в сказочно шикарных апартаментах Ромба. Но превратившийся в подуровень престарелых Совет не интересовали безграничные перспективы, открывающиеся в случае внедрения гениального проекта Арториуса. Как сказал Управляющий? Ваша концепция противоречит идеалам взаимопомощи и взаимовыручки Убежищ? Вот как! Противоречит идеалам, стало быть! Отлично, но вот только чьи это идеалы? Дряхлых маразматиков из Совета? Или живущих в комфорте владельцев роскошных подуровней? А может быть, населения тех самых Убежищ или Ромба, запросто и незаслуженно пользующихся плодами наших тяжелых трудов? Никто из сорока семи тысяч обитателей тесных, донельзя перенаселенных кубриков Улья не отказался бы поменять эти странные, неизвестно когда и кем установленные идеалы, на возможность получить вместо утлого кубрика просторный подуровень, имеющий собственный санузел, бассейн, отдельную спальню с роскошным ложем и несколько комнат, или заполучить себе нормы, положенные членам Совета. А лучше и то, и другое сразу. Арториус покинул крохотное жилище и направился в административный подуровень Улья, где находился его кабинет.

В приемной его уже ждали. Два десятка человек не помещались в небольшом помещении, и люди сидели и стояли вдоль стен неширокого коридора, ожидая Третьего помощника. Арториус показал присутствующим раскрытую ладонь и коснулся сенсорного замка, открывая кабинетную дверь. Входя в кабинет, Третий помощник Управляющего криво усмехнулся в душе, привычно сравнивая его размеры с размерами своего жилища. Здесь могло разместиться не менее пяти кубриков, а ведь полагающийся ему по должности кабинет был самым маленьким из кабинетов руководителей высшего звена. Арториус опустился в кресло за рабочим столом и откинулся на широкую мягкую спинку. Он любил свое рабочее место. От него веяло властью, престижем и состоятельностью, недоступной в тесном помещении жилого кубрика, в котором Арториус появлялся лишь ради сна и переодевания. В кабинете был даже отдельный санузел, недостижимая роскошь для жилых помещений Улья. Здесь, среди электроники и офисного оборудования, он чувствовал себя спокойно и уверенно. Вот и сейчас милая душе окружающая обстановка остудила кипящие в душе чиновника негативные эмоции, и Арториус принялся разглядывать входящих.

Люди заходили в кабинет, показывая ладонь в знак приветствия, и рассаживались на стоящие вдоль стен стулья. Пора начинать совещание. Тут у нас свой Совет. Совет Улья. Арториус называл его профсоюзом. Этот древний термин он случайно нашел в архиве, и его смысловая нагрузка понравилась чиновнику. Когда пять лет назад стало ясно, что Совет не торопится брать на вооружение его, без сомнения, революционные идеи, и что карьерный рост достиг своего потолка, доселе убежденный одиночка, Арториус изменил свою политику. Раз ему было отказано в поддержке сверху, стоило обеспечить себе ее снизу, и чиновник принялся за кропотливую работу по созданию фронта единомышленников. Блестящий ум никогда не допускал просчетов, и идея, в основу которой была положена старая, как мир, проблема неравенства, дала нужные результаты. Обитатели переполненного Улья быстро одобрили предложенные лозунги, видя в целеустремленном чиновнике, вышедшем из их среды, своего представителя в высшем руководстве. Теперь с Арториусом, ставшим лидером и духовным наставником Улья, приходилось считаться даже Совету. Конечно, все серьезные руководящие должности в Корпорации занимали выходцы из VIP, и на выборах в директорат и руководства отделов порой не было ни одной кандидатуры из Улья. Однако сорок семь тысяч жителей, занимающих в основном самые низкие ступени в иерархии Корпорации, были большей частью обитателей перенаселенного бункера, и с таким количеством голосов были вынуждены считаться все.