Атака Скалистых гор - Березин Федор Дмитриевич

– А верхом на лошади ты случайно не умеешь?

– Да, нет. В смысле, не приходилось. Но зато на верблюде…

– Правда, что ли? Ну так какая же разница. Разумеется, возьмем. Вот текст присяги. Изучай.

И потом еще:

– А то, что я это… Ну из Туркменского ханства, это…

– Какая разница, парубок? Казак – есть особая нация. И даже возможно, – с маскировкой ладонью и приближением к уху, – это есть особая раса.

– Но зато евреев мы бракуем – это, кстати, без маскировки и громко. – Но они, правда, к нам и не просятся.

– И на счет усов. Надо бы, чтобы того…

– Да они у меня как-то не очень растут. Наверное, национальный признак.

– Повторяю, парубок, – тут с поднятием пальца вверх. – Казак есть особая нация. А у нее особые подразделения. Мы – алтайские казаки. Особое подразделение нации «казак». Учи присягу, там все проясняется.

«Особая нация» казаки плотно наводняла все пространство бывшей России. Видите ли, по Новому Брестскому миру, когда на Россию, из-за ее особого статуса (видимо, в плане подозрения в не восторженном принятии либеральных ценностей), наложили вето на содержание более чем 150-тысячной армии, пришлось как-то выкручиваться. Ибо в эти сто пятьдесят тысяч требуется воткнуть не только сухопутчиков, но авиацию и флот, да еще прикрыть, всюду опасные, границы. Так еще надо заботиться о будущем: военные училища это не только преподавательский состав и курсанты, но и какой-никакой, а дивизион-полк обеспечения при каждом. И вот тогда делаем ход конем (в натуральном смысле тоже, кстати).

Поскольку казачьи части можно считать иррегулярными, даже вольно-демократическими объединениями, то кто же может наложить вето на национальную самобытность? Ведь никто не запрещает неграм по центру Африки колотить в тамтамы, да? Так почему же русским не покататься на лошаденках? И как-то проскочило. Да и была охота проверяющему от НАТО тащиться из худо-бедно обустроенной Москвы в Тьмутаракань Поволжья или, еще того хуже, на Алтай? Ну а орловская лошаденка, или возродившийся из пепла советский (название такое) конь-тяжеловоз, способный на спор между атаманами утянуть тридцать груженых телег, и если б позволили, то и сдернуть с места самолет «Руслан», естественно, не бродит по горам-сопкам в одиночестве. За ней, вовсе не гужевым дополнением, тянется-потянется распроданная народному хозяйству армейская техника. Например, тот же восьмиколесный 220-миллиметровый, да шестнадцатиствольный «Ураган», или там ЗПРК «Тунгуска», модификации «М14». Все естественно под видом сельхозтягачей. И ведь действительно, вдруг владимирский тяжеловоз застрянет в болоте? Конечно, какую-нибудь «Стрелу-100» способен донести и сам тяжеловоз. Ну а она, если надо, достать почему-то оказавшийся в зоне досягаемости беспилотный разведчик или аэростат. Да, к сожалению, запущенный независимыми наблюдателями ООН. Однако что же тепереча поделать-то? Национальная самобытность. Так сказать, ипподром ростом с Алтай. Конечно, можно десант наблюдателей от НАТО на парашютах. Но все же… С весь Алтай, понимаете? А горы-холмы там, штуки опасные – альпинисты туда ни-ни.

Короче, армия вроде и сто пятьдесят тысяч, но границы так-сяк прикрыты. Конечно, и размыты те границы…

Широка страна родная, но несколько расколота. Зато «особая нация» – казак – водится в ней везде. Очень, понимаете, самобытная, бородато-усастая раса. А за самобытность вся ООН горой.

50. Армия лилипутов

Человек, конечно же, венец Природы. По крайней мере, так получалось в данном случае, хотя, разумеется, в деле использовались вовсе не природные объекты.

Помещенный на склоне горы Михаил Гитуляр мог бы считать себя по отношению к миллиботам почти что богом. Здесь, на развернутом рулоне экрана, он видел их истинное положение не просто по отношению друг к другу, а и сообразно проходимой ими насквозь горы Корпуленк. Он мог соотносить их реально пройденный маршрут с первичной прикидочной схемой, основанной на, уж неизвестно какими жертвами добытой, разведывательной информации. Пока то и другое совпадало достаточно сильно. Очень хотелось надеяться, что так будет происходить и далее. Ибо вообще-то задача, поставленная технику отряда «Пульсар», была очень и очень сложной.

Естественно, каждый нормальный мальчик катал когда-то, в трехлетнем возрасте, позади себя паровозик. Там бывали свои сложности, но главное, когда деревянный поезд по неизвестным причинам опрокидывался с колес на бок, то с помощью веревочного усилия, все едино, отлично получалось протискивать его вперед через дискретность пространства и времени. Ну а здесь, в недрах горы Корпуленк, наличествовали некоторые нюансы.