Стоя на краю неба - Белецкая Екатерина

Ничего было нельзя.

Лишний раз поесть нельзя – наберешь вес.

Побыть на солнце нельзя – загоришь, а у гермо кожа обязательно должна быть снежно-белой.

Уходить надолго нельзя – вдруг вызов. Ходить дозволялось только в ванную и в туалет, один на десяток таких же комнат с точно такими же полурабами.

Выходной – один вечер в неделю, и только в будни, когда клиентов поменьше.

Хочешь сидеть в сети – на здоровье, но только за свои деньги.

Хочешь взять выездной заказ (там возможны чаевые и могут дать лишний раз поесть) – езжай, но по четко оговоренному времени, и дорога за свой счет. Замми без колебаний брал выездные заказы, несмотря на то что это было рискованно. Любая возможность хоть на несколько часов вырваться на свободу казалась ему счастьем.

За покупку Ксини, кстати, тоже досталось от хозяина, но Ведьма (тогда еще Ведьма) закатила такую истерику, что хозяин плюнул и разрешил. Уже год они жили в комнатушке вдвоем, и у Ведьмы появилась возможность хоть кому-то жаловаться на постоянные унижения и обиды.

К слову сказать, только в этом заведении обнаружилось сорок шесть гермо. Большая часть которых, точно так же, как Замми, попали туда отнюдь не по доброй воле. Многие расплачивались с долгами, других просто обманули, и лишь шестеро были высокооплачиваемыми элитными и вполне довольными жизнью проститутками.

Эти, конечно, в подвале не жили.

Они с комфортом расположились в высокой светлой мансарде – Найф в ускоренном режиме пробежалась по дому, пока Файри помогала Замми собираться.

– Ну и как там? – спросила позже Файри.

– Блевотный будуар, – скорчила презрительную рожу Найф. – По высшему разряду.

– Понятно. Ладно, пусть им там потом почаще икнется, – пробормотала Файри.

После того, как хотя бы на первое время устроили гермо, занялись Джессикой. Сходили к ней в гости пообщаться с Бридом и Мотыльком (а заодно проверить квартиру) и сводили всю компанию следящих в Парк развлечений, где провели целый день. Парк, надо сказать, больше всех понравился именно Мотыльку – существо сначала едва не получило приступ агорафобии, но на удивление быстро оправилось и стало транслировать вокруг себя такой восторг, что у окружающих вскоре животы разболелись от постоянного смеха. Мотылек совершенно оттаял, несколько дней у Джессики в обществе Брида произвели на него самое благоприятное впечатление: он так и лучился довольством и позитивом. Одной проблемой меньше…

Походя избавились от слежки. Просто-напросто заказали генеральную уборку номера, и все три «нитки» вскоре канули в небытие: первая уехала куда-то в чистку вместе со шторами, вторая гнала теперь картинку из внутренностей пылесоса, а на третью очень удачно наступила ногой Найф, потому что «нитка» во время уборки оказалась на полу. Теперь эта «нитка», если что и показывала, то только сама себе – Найф раздавила тот сегмент, который отвечал за передачу, а саморемонт у этого следящего робота предусмотрен, к счастью, не был.

Файри исправно моталась на свидания с Марду, а потом по часу торчала в ванной, стремясь смыть с себя отвратительный чужой запах. Марду раз от разу все настойчивей намекал, что пора бы «покувыркаться», но Файри продолжала дразнить его, распаляя все больше и больше. В ту часть общества, куда ей было нужно найти дорогу, можно было попасть только через Марду. Причем именно на правах любовницы, но никак не подружки матери. Роль подружки досталась Найф, которая должна была прощупать людей постарше – на эту тему она уже начала работать и разок встретилась с Лебе. Попили чаю, поговорили о моде, посплетничали – кое-кого на Анлионе Лебе знала, общие знакомые нашлись без труда.

– Возьми его под воздействие, – советовала Найф. – Пусть думает, что у вас что-то было.

– Придет время, возьму, – Файри, только что выбравшаяся из ванной, сидела в кресле и вытирала волосы пушистым полотенцем фисташкового цвета. – Рано пока. Надо, чтобы меня с ним запомнили.

Она посмотрела на Найф печальными глазами, та беспомощно вздохнула – что делать. Издержки этой, в принципе, более чем комфортной отработки. Бедный Рыжий. Какая же это пакость – позволять прикасаться к себе липкому сальному скоту.

– Все никак не решу, от чего меня тошнит больше, – призналась Файри. – То ли от запаха его пота, то ли от запаха духов, которым он старается свою же вонь отбить.

– А по рукам?

– Бесполезно. Сильно не ударишь, а если слабо, думает, что это такая игра…