Стажер - Дашко Дмитрий

Взгляды, которыми обменивались мои спутники, красноречиво говорили о том, что рисковать они не собираются. Естественно: в сторонке оно как-то безопасней.

В таких случаях положено тянуть жребий, если не находится человек с повышенным чувством ответственности. И это отнюдь не обязательно какой-то вожак или лидер. Просто есть люди, которые осознанно идут на риск, понимая, что проблему надо решать. Сама собой она не рассосется.

Знаете, как в анекдоте про свадьбу: гуляет народ, веселится, а за столом тщедушный мужичонка закатывает рукава и говорит: «Ну, сиди – не сиди, а начинать кому-то надо».

Я почему-то всегда выступал в похожей роли, причем с детства. Будучи совсем не богатырского телосложения, в детдоме и школе защищал сверстников от забияк постарше, постоянно выбирался во всевозможные старосты. Короче, затыкал собой все возникавшие дыры. Остальные это как будто чувствовали. Мне уже казалось, что карма у меня такая. И, что самое забавное – начни мы сейчас тянуть жребий, короткая спичка обязательно досталась бы мне.

– Если у кого-то есть леденец, дайте его мне, – сипло сказал я.

– Ты? – Взгляды окружающих обратились на меня.

Я кивнул:

– Только быстрее, пока не передумал.

Жрец покосился на Фишку. Тот стоял, криво ухмыляясь. Я замотал головой:

– Мне давайте. Попробую.

– Так ты реальный пацан. – Чугунок улыбнулся. – Ладно, попробуй. Кому-то надо попробовать. Герой…

Он вручил мне хрупкое «яйцо» леденца. Оно и впрямь смахивало на гнавшуюся за нами шаровую молнию, разве что размером поменьше. Приятно холодило ладонь. Внутри что-то пульсировало, подобно сердцу, билось с моим в такт, словно подстроилось под ритм человека, которому доверило свою судьбу.

– Тебе придется подойти к «Охотнице» на максимально близкое расстояние. Метр-полтора, не дальше. Потом брось эту штуковину. Постарайся угодить в самый центр – так она срабатывает быстрее, – мокрый от дождя и пота Жрец инструктировал меня.

Я рассеянно перебил:

– А почему так близко?

– Чтобы не уклонилась. У нее бешеная реакция, – пояснил он.

Понятно. Затея с самого начала не казалась мне блестящей, а тут еще и усложнялась в разы. Но разве не может человек победить в схватке с аномалией? Кто из нас, в конце концов, венец природы – я или этот дурацкий кусок плазмы (ну, или какой-то другой субстанции).

Вблизи «Охотница» впечатляла еще больше. Красивая, опасная и жутко притягательная. Я подбросил леденец на ладони и стал дожидаться, когда же между нами будут те самые полтора метра. Шаровую молнию явно смутило мое поведение. Была она разумной или действовала, подчиняясь некоей заложенной программе, но какой-то защитный механизм у нее имелся. Неадекватная выходка потенциальной жертвы жутко не понравилась «Охотнице». Она остановилась, заискрила еще сильнее. Видимо, это заменяло ей мыслительный процесс. Меня как бы оценивали на предмет угрозы. Я терпеливо выжидал, не собираясь торопить события. Раз уж решился, надо доделать начатое до конца, каким бы он ни оказался.

Надо же, Арчи, что с тобой сотворилось за каких-то несколько месяцев! Вместо законного дембеля попал в иную реальность, с мутантами повстречался, за цацками отправился. Сейчас вот с аномалией воюю. Жизнь все интересатей и интересатей выходит. Ну, лишь бы не короче отпущенного.

Подумалось об Иришке, военном психологе. Все ли с ней ладно? Знает ли, что сержант Арчи не вернулся с задания? Пропал без вести, будто на войне. Вспоминает ли, может, всплакнула, узнав о том, что со мной случилось? Хотя жизнь в АТРИ лишним сентиментам не способствует, с тоски зачахнешь. Танцует, наверное, моя Ирочка в офицерском клубе, кружится в танце с каким-нибудь уверенным в себе офицериком, шампанское на брудершафт пьет. За большие деньги шампанское всегда заказать можно. Мужикам оно так… без радости, а женщинам нравится. И что хорошего они находят в этом подслащенном виноградном соке с пузырьками?

«Охотница» резко дернулась в мою сторону. Ну все, началось. Я без замаха бросил, вернее, практически засунул пульсирующий леденец в самую сердцевину аномалии, едва успел отдернуть руку. Шаровая молния сразу перестала быть одним целым, рассыпалась на мириады сияющих жгутиков. Леденец раскалился, стал походить на «выпавший» сляб из нагревательной печи прокатного стана: красный, покрытый корочкой стремительно образующейся «окалины». «Охотнице» стало еще хуже. Жгутики заметались, задергались, беспорядочно заплясали. Некоторые отваливались, прикасаясь к земле, оседая на лишенных листьев ветках деревьев, загорались огоньками святого Эльма.