Противостояние - Иванович Юрий

Гегемон выслушал крики с немалым интересом, помотал в изумлении головой и стал объяснять, словно дитю малому. Причем он начал вполне спокойно, но к концу диалога тоже перешел на крик:

– Я ведь тебе объяснял, что в некоторых делах руководствуюсь четкими принципами, предпочитая меньшее зло большему. Ты бы и сам свою руку, больную гангреной, отрубил, если бы знал, что спасешь остальное тело. Это в общем. Теперь о рабстве. Ты видел моих рабов? Да, я беру к себе на работу разумных существ, но сразу ставлю им условие: если не справятся, я в бешенстве могу казнить на месте. И казнил. И не раз! Но рабов у меня нет и никогда не было! Почему? Да потому что ты путаешь два понятия: «рабы» и «военнопленные»! Вдумайся в это и пошевели своими сообразительными мозгами! Рабы – это доля, определение общества, определенные перекосы в правлении. Пленные – это статус! И еще раз прошу тебя: не путай и не смешивай разные понятия!

Прежде чем продолжить спор, Дмитрий не удержался от злого смешка:

– Ага! То есть концлагеря, по-твоему, лучше рабских плантаций?

– Я бы такие ярлыки наклеивать не спешил. Особо буйных фанатиков, которые мешают жить и спокойно работать остальным, можно и в зону строгого режима определить. Пусть хоть там их заставляют на благо общества поработать. А вот все остальные пленники живут во вполне себе цивилизованном мире, со всеми удобствами и житейскими радостями. Только что не могут при этом перемещаться в иные миры. Причем каждому сказано сразу: любая попытка пробраться в запретную зону будет оканчиваться откусыванием ног или рук. Кстати, потом я эти руки и ноги несчастным идиотам отращиваю обратно и стараюсь вернуть в общество после не слишком-то тяжких, скорее, административных наказаний. А если…

Гегемон замер на полуслове, насторожившись при виде союзника. Тот смотрел на него во все глаза и чуть не вздрагивал от восторга. Еще и пальцем тыкал куда-то в район макушки:

– Смотри! Что это у тебя?!

Еще не подозревая ничего, Крафа пощупал голову ладонью:

– Где? Что там?

– Да вроде как нимб у тебя над головой от святости загорелся! Честное слово, чуть в Бога не поверил!..

– Уф! – тяжело вздохнул трибун решающий. – Розыгрыш не засчитывается. А по поводу моего мира с пленными… так ты и сам потом посмотреть сможешь. Конечно, если живыми отсюда ноги унесем.

– Сейчас! Все вот брошу и в тот мир с инспекцией подамся! За дурака считаешь? Все там устроил, чтобы никто оттуда не вырвался, а теперь только меня заманить туда осталось? Так вот для чего ты пытаешься втереться ко мне в доверие?

– Ой, мамочки! Неужели втерся? – запричитал тиран и тут же сменил тон: – Буксует твое соображение, разочаровываешь ты меня. Для проверки мною сказанного тебе самому и рисковать не придется. Только и пошлешь своего проверенного человека с видеокамерой, да несколько раз он туда смотается, вот и вся недолга. Кстати, посыльный может и с родней твоей встретиться, от тебя им приветы передаст, да и ты от них весточку какую получишь.

Дмитрий Петрович Светозаров внутренне весь похолодел, сжался, во рту у него пересохло, и он прикладывал сейчас массу усилий, чтобы выглядеть как прежде и естественно. Сама мысль о том, что его мать и отец могут оказаться живы, вдруг довела его почти до обморочного состояния. Такое и представить себе немыслимо, но чего только не случается во вселенных? Вдруг отец все-таки умел перемещаться между мирами? Или только учился это делать? Экспериментировал? Ведь к возрасту своего исчезновения ему как раз было столько же, как Дмитрию сейчас.

И если припомнить, как тяжело и опасно самому проводить первые уроки по перемещению, то могло случиться все, что угодно. Вплоть до такого банального момента: двигаясь по парку, отец впервые в своей жизни вдруг замечает створ между мирами. Именно в этом и таится опасность, что впервые в своей жизни! С недоумением приближается к нему и пытается осмотреть. Естественно, что мать и Елена находятся рядом, жена держится за локоть, дочка чуть в отдалении. Ведь они ничего не видят и просто любопытствуют: «Что можно такое в пустоте высматривать?» Отец недоумевает еще больше тому факту, что никто не видит очевидное, делает неосторожные шаги, пытается присмотреться внимательнее и…

Свои первые прыжки между мирами Светозаров до сих пор не мог вспомнить без содрогания. При последующем анализе своих действий и уже набравшись опыта, он искренне поражался, как не обученный никем Торговец вообще остался в живых. Поэтому хорошо себе представлял, что и как может произойти. Неосторожный шаг, и отца с матерью швыряет в неведомые миры, на самые посещаемые в древности тропы, где до сих пор могли срабатывать расставленные Крафой ловушки. Елену при этом толкает в сторону непосредственно на Земле и завихрениями межмирского пространства просто закидывает в иное место в Польше. При этом у четырнадцатилетней девочки теряется память, и она так до сих и не смогла вспомнить события трех месяцев.

Дальнейшие события уже можно представлять во всех их разнообразиях и вариантах, но изначально стоит учитывать сам факт: раз трупы родителей не нашли – значит, они могут до сих пор оставаться в живых. Само существование и спасение совсем недавно Елены – лишнее тому подтверждение.

Теперь Дмитрию только и оставалось, что не показать своего чрезмерного волнения и хоть что-то выяснить у отличающегося невероятным коварством главного врага. Хотя слишком затянувшаяся пауза могла выдать его с головой.

– С родней? С чего ты взял, что она у тебя в плену?

– Да потому, что есть в тебе сходство с кем-то, однозначно есть. Вот только никак не могу уловить, кого ты мне конкретно напоминаешь. Крутится образ на краешке сознания, а никак зацепить его не получается, – морщился Гегемон в усилии припомнить нужные данные. – Что-то странное произошло, и, как мне кажется, совсем недавно. Если вернусь домой, сразу вспомню, может, и раньше. Это меня сейчас эти пещеры и дебильный Водоморф из состояния концентрации выводят. Может, ты поможешь? Какие твои родовые фамилии? Или имена какие назови?

«Совсем недавно» для существа, прожившего полторы тысячи лет, как раз и могло случиться двадцать лет назад. Это граф Дин понял сразу. Как понял и то, что, назови он имена или фамилию, да вдруг все предположения окажутся правдой, враг получит невероятное преимущество и поводы для шантажа. Хотя хотелось озвучить имена, дать описания внешности, назвать даты и точное время. Страшно хотелось! Еле удалось сдержаться, сжав зубы и отвернувшись в сторону. Только и пришла в голову хорошая мысль замаскировать свое теперешнее состояние, ответив самым злым тоном:

– Родня родне – большая разница. Не о каждом и вспоминать хочется! Так что…

– А-а-а, понятно. В твоей семье тоже разногласий хватает?

– Можно и так сказать, – не стал уточнять Светозаров. – Ладно, засиделись мы.

Но только он собрался вставать, как невидимая тяжесть придавила ему ноги, руки и плечи. Вернее, они просто перестали повиноваться. Дыхание оставалось затрудненным, но сравнительно приемлемым. Зато ни встать, ни даже завалиться на бок не получилось бы. Судя по вырвавшимся от Крафы ругательствам и его странной окаменелости, то же самое происходило и с его телом.

Беглецы опять оказались в плену.

После быстрого осмотра собственного состояния удалось убедиться в правильном дыхании, возможности говорить и управляться с глазами. Ах, да, еще и звуки проходили через уши беспрепятственно. И именно через уши пошла к пленникам новая информация:

– Вокруг вас нет лягушек, нет улиток, нет воды. Зачем вы сбежали из предоставленной для пастбища пещеры?

Голос не был механическим. И в то же время не выходил из человеческой гортани. Лишенный эмоций, он, скорее, напоминал не то шарманку, не то резиновую куклу, которую при желании можно было бы крутануть или надавить сильней, и звук ускорится до скороговорки.

Но оба человека нисколечко не сомневались, что с ними решился заговорить сам Хозяин здешних недр. В последний раз союзники разговаривали между собой на языке баюнгов, тогда как к ним обратились на языке давно вымерших аборигенов. Из чего можно было сделать вывод, что предыдущий разговор Водоморфом все-таки подслушан не был и прибыл он сюда со своими телесами или помощниками совсем недавно. Скашивая глаза, можно было рассмотреть плотную, покачивающуюся массу в том проходе, откуда совсем недавно пришли измученные носильщики тяжеленного бумеранга.

Вполне возможно, что там возвышалось уплотненное скопище паутинок.

«Вот как непозволительно расслабляться во время разговора! Развесил уши, вместо того чтобы по сторонам осматриваться! – запоздало корил себя Дмитрий, прекрасно понимая, что теперь-то уж точно не вырваться. Всесильное существо не стало усыплять почему-то пленников, а просто обездвижило и снизошло до разговора. – А что, это ведь уже огромная странность! Чудо-юдо заговорило! Вдруг у нас есть какой-то шанс?»