Эпоха мёртвых. Москва - Круз Андрей

— Я понял, — кивнул он, устраиваясь поудобней.

— Ну и отлично. Пошёл я.

Снова пролёты, теперь вниз, гул железа под ногами. Лёха с остальными во дворе.

— Паша со мной. Лёха, с Викой. Пошли, — скомандовал я.

Нам теперь метров триста почти голого пространства пересечь надо. Если что неправильно пойдёт, то защитой нам только рельсы посередине или жиденькие кустики, смех один, в общем. Пока мы по нему бегаем, то пространство нам враг. А вот если, скажем, белая «Газель» появится, то тогда эти триста метров — наша полоса безопасности. Под прицелами снайпера и пулемётчика пересечь это всё будет непросто, а скорее всего, даже нереально.

— «Мухи» берём! — скомандовал я, когда мы подбежали к «Патрулю».

На каждого по одной. Стрелять из них ни Вике, ни Пашке пока не доверю, но нести запасные — очень даже запросто, совсем без проблем.

— Мишка, режим сканера запускай, — сказал я нашему водителю, ткнув пальцем в радиостанцию. — Если что подозрительное услышишь, особенно нохчей — сразу семафорь, понял?

— Понял, — кивнул он, тыкая пальцем в кнопки.

— Остальным: ни на секунду не расслабляться! — отдал я последний приказ, и мы, повесив за спиной наискосок по гранатомёту, побежали дальше.

Бетонный забор, затем глинистая грязная тропинка, на которой ноги разъезжаться начали. Свернули на целину, на смесь всё той же глины и увядшей прошлогодней травы. Кусты голые укрыть пока никого не способны. Неглубокий кювет перед насыпью, какое-никакое, а укрытие. Сверху хуже выглядело, а на самом деле спрятаться можно. Присели, огляделись, прислушались. Тихо. Дышим пока не тяжело, но надо бы народу утреннюю зарядку вводить принудительно, расслабились в последние дни. По себе чувствую.

— За мной!

Рванул дальше. По хрустящему гравию, разъезжаясь ногами, выскочил на насыпь, перескочил через рельсы, снова кювет. Опять прижались, огляделись. Нет никого, лишь серое пыльное здание завода ЖБИ таращится на нас тёмными стеклами цехов. Впереди административное здание, обшарпанное и тоже серое. И вообще, всё серое вокруг, грязноватое — промзона.

Ещё рывок, хоть вроде и смысла в нём нет. Но как-то плохо себя чувствуешь посреди открытого пространства, сразу свалить хочется как можно быстрее, поскольку не знаешь, что дальше ждёт. На открытом месте мертвяков не боишься, по крайней мере, а что в тех складах творится, никто не знает. Впрочем… не думаю, что мертвяки затаились. Там и в мирное-то время полтора землекопа работало, откуда мертвякам браться в такой глуши, да ещё и за бетонным забором?

Вот и сам забор, но на бетонную дорожку сворачивать я не стал — не хочется на все окрестности сапогами стучать. Тишина стоит невероятная, где-то только вороны каркать продолжают. Остальные мои тоже на асфальт не рвутся, тишину берегут. Тишина сейчас тоже за нас. Нас не слышно, а мы услышим, случись здесь кто лишний. Пусть так и будет.

Проходная. Простенькая такая, с крошечной бытовкой вместо вахты. Заглянул внутрь через окно. Пустота. Дверь с той стороны распахнута. Тихо-тихо пошёл вперёд, показав жестом: всем, кроме Лёхи, сидеть у ворот. Автомат к плечу, прислушиваюсь так, что уши вытягиваются. Тихо.

Повёл стволом по двору, не нашёл ничего, во что пальнуть надо, пошёл вперёд и… Я почувствовал запах табачного дыма, который понесло на меня ветерком. И замер, боясь вдохнуть. И руку вскинул, показывая Лёхе: «Стой!» В статуи обратились. А затем за углом рация заговорила, захрипела со знакомым акцентом: «Мух ду обстановка?»^[15].

И чей-то голос ответил:

— Обстановка дикду^[16].

И отключился, я слышал. И ещё мне подумалось, что хрен он угадал, не «дикду» у него дела ни разу. И явно рядом сидит, прямо за бытовкой, скорей всего. Сколько их там? Не может быть много, иначе мы бы с крыши увидели. Оставили фишку те, на «Газели», там пятеро было… Человека два или три здесь, не больше. Не может быть больше. А почему так странно сидят? А боятся на себя приманить кого-то, и людей здесь не ждут, только мертвяков. Я бы и сам спрятался на их месте.

И ровно в этот момент услышал хруст камешков под ногами, приближающийся к нам, и единственное, что успел сделать — вскинуть автомат, наведя на угол бытовки. И в тот же миг из-за него вышел средних лет кавказец, с короткой рыжеватой бородой, в шапке-«чеченке», камуфляже и разгрузке, несущий автомат в опущенной руке. И замер, окаменел, как на стену наткнувшись, уставившись на косо срезанный компенсатор моего АКМ.