Звёздный десант - Хайнлайн Роберт Энсон

— Нет, сэр.

— Что «нет»? Доказывайте, доказывайте.

— Людей нельзя сравнивать с картошкой.

— Ну хорошо, хорошо, мистер Рико. Я думаю, мы и так сегодня уже слишком напрягли ваши усталые мозги. Завтра принесёте мне письменное доказательство. Так и быть, дам вам совет. Посмотрите ссылку номер семь к сегодняшней главе. Мистер Салмон! Как образовался нынешний политический порядок после Эпохи Смуты? И в чём его нравственное основание?

Салли начал рассказывать. В принципе никто не может толком объяснить, как сформировалась нынешняя Федерация. Словно она выросла сама собой. В конце XX века национальные правительства всех крупнейших государств полностью дискредитировали себя. Что-то должно было заполнить вакуум, и в результате во многих странах к власти пришли вернувшиеся с войны ветераны.

Они проиграли войну, у них не было работы, но они знали, как прийти к поставленной цели. Происшедшее не было революцией, события больше походили на 1917 год в России: система развалилась, образовался тот самый вакуум.

Как утверждают историки, движение ветеранов зародилось в Шотландии.

Бывшие вояки собрались, чтобы прекратить волнения и беспорядки. Позже они решили никого, кроме ветеранов, в свой комитет не принимать: доверяли только друг Другу. Постепенно чрезвычайная мера стала конституционной практикой.

Возможно, те самые шотландские ветераны и решили первыми, что не стоит подпускать к управлению государством слабых, продажных, алчных и тому подобных штатских. «Они вертятся, как флюгеры на ветру, а мы можем повернуть общественное развитие в нужную сторону», — так, наверное, говорили о штатских ветераны. Историки утверждают, что тогда антагонизм между штатскими людьми и вернувшимися с войны солдатами был гораздо глубже, чем можно сейчас себе представить, Салли пересказывал всё это, пока Райд его не остановил:

— К завтрашнему дню приготовьте краткое изложение событий, в три тысячи слов… Мистер Салмон, не могли бы вы мне назвать причину — не историческую, не теоретическую, а чисто практическую, — почему в наше время статус гражданства предоставляется только отслужившим в армии ветеранам?

— Э-э… потому, что эти люди прошли отбор, сэр. Они способнее.

— Это надо же!

— Сэр?

— Вам не понятно? Я хотел сказать, что вы сообщили нам абсолютно нелепую вещь. Армейцы отнюдь не умнее штатских. Часто штатские превосходят нас интеллектуально. Этот факт, кстати, лёг в основу попытки переворота перед принятием Договора в Нью-Дели. Так называемое «восстание учёных»; дайте бразды правления интеллектуалам, и вы получите рай на земле.

Переворот не удался. Развитие науки само по себе не есть благо, несмотря на все те импульсы, которые она придаёт движению общества по пути прогресса.

Учёные — и теоретики, и практики — зачастую настолько эгоцентричны, что у них просто отсутствует чувство социальной ответственности. Ну, я дал подсказку, мистер.

Салли немного подумал, потом сказал:

— Значит, те, кто отслужил в армии, более дисциплинированны, сэр.

С третьей своей жертвой майор был мягок:

— Простите, но вашу теорию трудно подтвердить фактами. И вы, и я, пока мы находимся на службе, не имеем права голосовать. А когда человек увольняется, влияние армейской дисциплины явно ослабевает. Уровень преступности среди ветеранов почти такой же, как и среди штатских. К тому же вы забыли, что в мирное время большинство служит в небоевых видах войск, где весьма мягкие дисциплинарные обязательства…

Майор улыбнулся.

— Я задал вам коварный вопрос, мистер Салмон. На самом деле реальная причина столь продолжительной деятельности существующей системы та же, что у любой другой долгоиграющей структуры. Она хорошо работает. Все политические системы в истории человечества пытались добиться совершенного общественного порядка, предоставляя право управления ограниченному числу лиц. В надежде, что они будут достаточно мудры, чтобы пользоваться своим правом для общего блага. Даже так называемые «неограниченные демократии» отстраняли от голосования и управления более четверти своего населения — по возрасту, месту рождения, отношениям с полицией и т. д. Майор саркастически ухмыльнулся:

— Я никогда не мог понять, почему тридцатилетний дурак проголосует лучше пятнадцатилетнего гения… Но так уж у них было устроено. И они за это поплатились.