Дочь воина, или Кадеты не сдаются - Звездная Елена

Я запнулась, подбирая рифму. Навалят, что ли?

— Отомстят! — поддержал меня Ар.

— Супер!

И я начала весело скандировать сие четверостишие:

Бей узкоглазых!

Эх, выпить бы сейчас. А братья смотрят на меня. Ар посмеивается, Киаф явно в шоке.

— Давай, — говорю черноглазому, — это весело!

Тот только удивленно глаза округлил.

И тут взметнулись искры. Я не сразу поняла, что происходит, а потом увидела — сражались папандр и Нрого. Сражались красиво, прямо на границе огня, но так быстро двигались, что пламя не успевало охватить их. Несколько секунд я решала, за кого болеть, потом определилась:

— Нрого! Нрого! Нрого! — заорала я, подскочив.

— Ты же наш клан поддерживала, — обиженно напомнил Киаф.

— Клан — да, папика — нет. Не хрен было меня продавать. — И я снова заорала: — Нрого! Нрого! Нрого!

— Так нечестно, — шипел черноглазый брат.

— А ты папку поддерживай. Нужно вскочить и орать не своим голосом: «Агарн!», — предложила я. И снова завела свою песенку: — Нрого! Нрого! Нрого! Бей его!

Брательник не выдержал, подскочил и во всю свою могучую глотку как заорет:

— Агарн! Агарн! Агарн! Агарн! Агарн!

В общем, мне на его фоне и вопить было нечего. Он меня не только на полторы головы выше, но еще и орет не в пример громче. Эх, где мой громкоговоритель?! Но мы врагам не сдаемся:

— Нрого! Нрого! Нрого! — орала я, спиной вперед поднимаясь на пару ступенек, чтобы хоть с братом сравняться.

И мой крик был услышан! МакДрагары, кто вскочив с пола, а кто просто перестав мутузить соседа, заорали, подстраиваясь под мой ритм:

— НРОГО! НРОГО! НРОГО!

Брательники, от момента начала воплей Киафа помалкивающие, сейчас осознали, что вражины орут громче, и понеслось:

— АГАРН! АГАРН! АГАРН!

Я наслаждалась! Дирижировала руками, сама орала то «Нрого», то «Агарн» и просто блаженствовала. В какой-то момент меч папашки просвистел в миллиметре от Нрого, и все застыли и даже замолкли, но только не я:

— Напряженнейший момент схватки двух величайших воинов современности! И кто победит?! Чей клинок окажется острее, а рука не дрогнет?! Господа, поддержите вашего кандидата вашим голосом. Итак, кто за Нрого?

МакДрагары разом заорали:

— НРОГО!

— А кто за нашего уважаемого хассара?

— АГАРН!

— А теперь все вместе!

Под наши дикие вопли два воина вновь скрестили мечи. От столкновения стали сыпались искры, напряжение было невероятное, все неистово вопили, стены тряслись, уже никто ни с кем не дрался, и все следили за величайшим сражением. И вот когда я уже была готова начать внедрять свой новый бизнес, то есть тотализатор в массы, одна дрянь все испортила!

— Что здесь происходит? — раздался негромкий, невероятно спокойный и в то же время угрожающе злой голос.

И вот сказала же негромко, а все услышали. Воины тут же умолкли, папашка и Нрого неуловимым движением спрятали мечи, я села, от досады по поводу того, что не удалось денег срубить на волне всеобщего азарта. В общем, на появившуюся эйтну с золотым поясом я смотрела со смесью злости и раздражения. Вот же инфекция черномотанная!

— Исчезни немедленно, — прошептал Ар, прикрывая меня от эйтны.

Но она, к счастью, на меня и не смотрела.

— Зверя бери с собой, — прошептал Киаф, становясь ближе к Аравану, то есть тоже прикрывая меня нехилым своим телом.

И как-то так они это сказали, что я даже не была против и, сняв туфли, поползла к двери. Туфли, правда, мешали, ибо держать их приходилось в руках. Решила оставить. Икас, радость моя, осторожно подхватил их зубами за каблуки, и мы бесшумно ретировались. Прикрывая дверь за собой, взглянула на эйтну — она нашего отхода не заметила, потому как играла в гляделки с обоими вождями.

Оказавшись в коридоре, я некоторое время задумчиво стояла, так как дорогу назад совсем не помнила. Зверь стоял рядом и смотрел на меня.

— Нам бы вернуться, — прошептала я.

Икас вильнул хвостом и пошел вперед. Я за ним. Через минут семь мы были в моих покоях — обожаю шерстюсика!

Что там дальше происходило в зале, я не ведаю. Я только и успела, что искупаться, переодеться и решить, что сегодня ночью я собираюсь поспать, так как слабость все еще присутствовала.

Спустя почти час, сидя у окна и расчесывая волосы перед сном, я внезапно услышала в отдалении:

Рванула на балкон и увидела — воины расходились, но то тут, то там МакВаррасы начинали скандировать мой незамысловатый стишок, и это было так… ну так… просто ух!

Стою, умильно вытираю слезы, и тут дверь открывается.

Вошел отец. Сам. Стоит у двери, смотрит на меня, потом закрыл дверь. Прошел, сел на диван, похлопал рукой рядом с собой, явно намекая, что мне полагается сесть. А за окном снова раздалось веселое рифмоплетство про МакВаррасов. И отец вдруг как-то подоброму улыбнулся, я бы даже сказала — с гордостью. И тогда я решила послушать предка, подошла, села. Продолжая расчесывать волосы, уставилась на хассара.

Отче в данный момент был одет, то есть поверх татуированного тела натянул длинную, примерно до середины бедра, рубаху. Одежонка была просторная и легкая, и в ней папик казался каким-то… домашним. Даже волосы в данный момент оказались собраны в хвост, а два широких кожаных браслета на запястьях сменили те железные, что там были прежде. В общем, такой домашний-предомашний папка, разве что очень странный блеск в глазах.

— Ты очень красивая, когда не используешь краску для губ и ресниц, — неожиданно произнес отец.

Молча расчесываю волосы, ожидая продолжения диалога… например, я ждала, что папик, наконец, поведает мне о своих планах в отношении моей скромной персоны, однако вместо этого хассар начал говорить о своем, об иристанском:

— Воины на Иристане никогда не позволяют себе любить женщину. Желание допустимо, любовь — нет. Любовь — позор даже для самого слабого и проклятие для сильного… — Он на мгновение умолк и чуть тише добавил: — А я так сильно любил твою мать.

Расческа подло и коварно выпала из моих рук. Смотрю на папика, такого огромного, мускулистого, красивого и сильного, и я просто в шоке! То есть не оттого, что он маму любил… ну не сомневалась я как-то в том, что маму все любят, просто понять не могу, что именно он тут имеет в виду под любовью?!

Икас заворчал, подошел, поднял расческу, обслюнявив конкретно, я забрала то, чем до помывки пользоваться уже не собиралась, но благодарственно погладила зверюгу по головке. Отец отвлекся на Икаса, и я уж думала, что продолжения не будет, однако оно последовало: