Рождение победителя - Каменистый Артем

И экстрасенса, или ведьму. Похоже, только они мне помогут. Случай не медицинский — будто связь души и тела нарушена.

И не надо говорить, что ведьму я и здесь найти смогу. Они, конечно, существуют, вот только живут ровно до того момента, когда о них узнают люди вроде карающих или нашего милого Конфидуса. После этого здешних экстрасенсов волокут на костер. На современной Земле с ними обращаются гораздо гуманнее, так что вам их прислать гораздо проще.

Ваш Девятый.

П.С. И резиновую грелку пришлите. Донжон отремонтировали, но здешние мастера люди суровые, и от потребителей требуют проявления выносливости — щелей хватает, а камину до русской печи далеко. Сквозняки. Мерзну».

Глава 2 Инвалид на хозяйстве

Тук сегодня мрачнее тучи — в последнее время он почти всегда такой. Горб не мешает ему носить звание главного бакайского бабника, вот только теперь оно скорее почетное. Если раньше, при здоровом сюзерене, он мог себе позволить по десять раз на дню устраивать короткие отлучки с целью завоевания очередного женского сердца или иного органа, то теперь малина закончилась. Сэр страж превратился в скелет, обтянутый кожей, его того и гляди сквозняком в форточку затянет. Глаз да глаз за таким беспомощным дистрофиком нужен.

Вот и ходит вокруг, вздыхает, постоянно ищет что бы выпить — это у него сублимация такая. Попугай и раньше его уважал (хотя и своеобразно), а теперь вообще боится на шаг отпустить, чтобы без него все не употребил. Я даже ревновать начал — птиц горбуну внимания больше чем мне уделяет.

Раньше я целыми днями валялся в надежде, что постельный режим поможет организму справиться с недугом. Но теперь, наконец, честно признался себе — толку от этого не предвидится. Болезнь моя необычная. Да и не болезнь это: странные последствия наложения эффекта от жадного контакта с неведомым банком данных на тело, в котором недавно поселился чуждый разум, а перед этим с ним делали что-то загадочное. Да и пытки в инквизиторском подвале не стоит сбрасывать со счета, как и ранения в сочетании с непрерывной полосой стрессовых ситуаций.

Вот и гадай теперь — в чем именно причина моего нехорошего состояния?

Но я по натуре оптимист, и, отгоняя совсем уж мрачные предположения, что буду доживать свой здешний век развалиной, делающей по две передышки на пути к отапливаемому сортиру, начал задумываться о ближайшем светлом будущем. Вокруг кипит бурная деятельность: продолжается ремонт замковых строений, несмотря на заморозки и ненастную погоду народ тащит в Мальрок все, чем богата округа. Спешат заполнить кладовые под потолочные перекрытия, чтобы протянуть до посеянных озимых. Хозяйственный епископ почти ежедневно зачитывает мне списки трофеев. Он очень переживает по поводу возможного голода, но с каждым днем все меньше и меньше. Единственное, что его сильно печалит — засилье озерной и речной рыбы в нашем рационе. Он ее уже почти ненавидит.

Ничего — как-нибудь перетопчется. Тем более епископ — ему поститься по сану положено.

Надо подниматься и начинать что-нибудь делать. Я ведь умный и хороший человек — нельзя чтобы такое сокровище отлеживалось днями без малейшей пользы для Вселенной. К тому же мои подчиненные малочисленны, находятся в недружелюбной местности — глаз да глаз за ними нужен. Не справятся собственными силами. Приходится из кожи вон лезть, чтобы выжить здесь со столь неблагоприятным стартовым набором.

А я валяюсь, ничем не воздействуя на ситуацию…

— Тук.

— Да здесь я. Не украли. Да и кому нужно горбатое добро?

— Мой плащ высох?

— А куда он денется. Будто с бродяги снят. Совсем драный. Где бы новый справить — кожу добрую никак не могу найти.

— Неси.

— И чего это вам плащ понадобился?

— Чтобы надеть. И хватит лакать эту бурду! Что хоть пьешь?

— Чистейшую родниковую воду, — наивно попытался отмазать собутыльника попугай.

— Даже не смешно. Водохлебы выискались… Стоит мне вас оставить без присмотра, так сразу вино в погребе начинает убывать.

— Почему сразу вино? — обиделся Тук. — Нам чужого не надо. Правда, птица?

— Мы люди честные. Так что отдавай нам свои деньги, и у нас они не пропадут, — как-то сомнительно поддакнул попугай.

— Яблоки уродили неплохо, — продолжил горбун. — Жалко — сгниют ведь.

— И ты, значит, спас их, пустив на пойло? — догадался я.