Рыцарь. Царство небесное - Калбазов Константин

Едва Андрей это сказал, как вышеназваный купец закашлялся с такой силой, что его мало не вывернуло наизнанку. Да и то, кто же говорит подобное под руку человеку, наконец приникшему к кувшинчику с вожделенным вином и вкушающим живительную влагу! Понятное дело, что тот подавился. Несколько отдышавшись, Эндрю возмущенно заявил:

— И это ты называешь незначительными делами, которые можно решить походя?!

— А что тут такого? Да и не обо всех деньгах идет речь.

— А, ну если так…

— Я считаю, что на всякий случай, у мэтра Рема… — при этом он вопросительно посмотрел на старика, не обидится ли, но тот только рассеяно махнул рукой.

— Я уже говорил, что всеми делами занимается Рем, пора мальчику расти, — задумчиво проговорил мэтр Вайли, Рем даже зарделся от удовольствия и благодарности отцу, было видно, что мэтром его назвали впервые.

— Так вот, у мэтра Рема должна оставаться неприкасаемся для тебя сумма, так сказать, страховка для меня; я думаю, что ста золотых будет вполне достаточно.

Испытавший было облегчение Эндрю вновь озадачено кашлянул.

— Эндрю, ты можешь пользоваться этими деньгами свободно, как в моих интересах, так в своих. Только одно условие: все мои деньги, которые не будут пущены тобой в оборот, будут храниться у мэтра Рема. Дальнейшее мы обсудим потом, здесь мы говорим только о том, что касается этого дома.

— Хорошо, — вынужден был согласиться Эндрю, но только было видно, что разговор предстоит серьезный. Тем не менее, это не помешало ему вновь присосаться к кувшину с вином, организм требовал своего, да и новость была такой, что без ста грамм не разобраться.

* * *

— Э-э-э, нет. На выпивку я завсегда деньгу находил.

— И как же могло получиться так, что вы задолжали столь много? — не скрывая своей заинтересованности, спросила Анна, наблюдая за тем, как старик уплетает за обе щеки щедро сдобренную мясом кашу.

Старик посмотрел на девушку и, не увидев в ее облике ничего, кроме искреннего участия, горько вздохнул; ему вдруг вспомнилась его семья, и он невпопад ответил:

— Лизбет сейчас должна была быть твоего возраста.

— Лизбет?

— Дочка. Она вместе с женой погибла при пожаре. Давно уже. А я вот хожу, топчу матушку-землицу, и не принимает она меня, ну да скоро уже, я знаю.

— Извините… — искренне сопереживая горю старика, тихо проговорила она.

— Что ты, дочка, за что тебе извиняться? Ты прости меня. Ты вся такая ладная, а я тут своим обличьем… А должен остался, потому как проигрался в кости. Этому борову скучно было, вот и предложил сыграть, а я что, меня два раза уговаривать не надо, да только не свезло. Мне бы остановиться, да куда там — отыгрываться стал.

— А что же на суде?

— А что на суде? Там, понятно, про кости и слова не сказали, не пристало, но долг-то и есть долг, а в кости проигрался или вина на пять золотых натрескался, какая разница? Хотя если б вина — было бы не так обидно, — не скрывая досады, вздохнул старик.

Андрей слушал этот разговор, стоя на пороге кухни, куда пришел, чтобы забрать старика; как сказал дворецкий, его увела сюда Анна. Андрей несколько удивился проявленной заботе, но дворецкий заметил, что госпожа Анна довольно хорошо знает Тони и несколько раз уже подкармливала бродяжку, который несмотря на то, что опустился на самое дно, умудрялся оставаться в стороне от многочисленных банд города и компаний попрошаек. Кормился случайными подработками, иногда помогал Анне по уходу за садом.

— Тони, нам пора.

— Да, конечно, господин Андрэ, — с сожалением отодвигая от себя тарелку и поднимаясь, ответил старик. Однако подняться ему не дала Анна — вдруг легко, одним грациозным движением подскочив на ноги, она положила старику руки на плечи и усадила его обратно, бросив на Андрея строгий и вместе с тем просящий взгляд.

— Господин Андрэ, не могли бы вы уделить мне одну минуту?

— Разумеется.

— Тогда пройдемте в сад. А Тони пока доест, если вы не против.

Андрей и не подозревал, что в таком тесном месте, как Йорк, может быть такое просторное подворье. Сад впечатлял весьма и весьма. Он имел правильную форму квадрата со стороной в пятьдесят шагов, но казался гораздо больше благодаря хорошо подобранным растениям и плющу, обвившему каменную ограду. Здесь чувствовалась умелая рука, которая пребывала в неустанной заботе об этом месте. Две каменные дорожки разбегались в стороны и, теряясь за кустами и деревьями, огибали сад, а затем сходились у беседки посредине. Попасть туда можно было и более кратким путем, пройдя по третьей, прямой дорожке.