Еретик - Калбазов Константин

– Барон, а насколько тогда вы были серьезны, когда говорили, что способны уничтожить всю нашу армию?

– Все не так, как вы думаете. Со всем этим оружием я, конечно, смогу противостоять большому количеству врагов, но только не столь большому войску. Но на том поле… На том поле я мог выстоять и против б€ольших сил, потому что оно только кажется ровным и нетронутым. На самом деле там ногу невозможно поставить, чтобы не угодить в ловушку, – спасибо коменданту Кристы, этому я научился у него.

– Почему-то именно так я и думал. Ладно, отправляйтесь в Кроусмарш, а мне пора возвращаться в Йорк. Может, все же удастся остудить хотя бы германцев.

Глава 7

Бой у Бачбилли

Ночь выдалась безлунная, да еще и небо затянуло облаками, так что не было видно ни зги. Урукхай обладали неплохим зрением и ночью видели довольно прилично, но в такой темени даже их зрение пасовало. Поэтому гебер приказал усилить посты. Конечно, люди сейчас были отброшены и спешно зализывали раны, пока их столица, порази ее громом Гарун, сдерживала армию урукхай у своих стен. Но служба есть служба, а здесь не центральные районы Империи – вокруг была вражеская земля, и враг все еще сражался.

Гирдган разослал по захваченной территории патрули, направил пару пикт для захвата и удержания наиболее сильно укрепленных человеческих замков – те, что в военном отношении не представляли опасности, люди сами покинули, сознавая тщетность попыток их удержать. Но те, что были укреплены достойно, сражались с яростью обреченных, вобрав в себя и тех, кто был вынужден оставить свои замки, но не отправился по какой-то причине к своему основному войску.

На сегодняшний день, насколько было известно Груну, были взяты все замки между Итуком и Ашуром. На Ашуре в районе мостов были выставлены сильные заслоны, по одной пикте, чтобы избежать захода людей в тыл армии урукхай. Возле одного из мостов, на границе подконтрольной армии Закурта территории, и стояла их пикта. По Итуку курсировали корабли урукхай, которые должны были предотвратить возможную переправу противника, оба моста также под их контролем, вот разве поговаривают, что есть еще один мост, но тот находится далеко вниз по течению и тоже возле большого города. Впрочем, какие это большие города – так, мелочь, но людей оказалось гораздо меньше, чем можно было предполагать, однако это им не мешало драться как рулам.

Грун вновь всмотрелся в темноту за частоколом и безнадежно вздохнул: не удавалось рассмотреть даже ров. Помянув про себя ночь, облака и обе луны, цербен направился дальше вдоль стены, проверяя часовых. В паре мест он слышал приглушенные разговоры, но солдаты каким-то только им подвластным чутьем слышали, что к ним приближается офицер, и когда он подходил, то мог наблюдать только усердно несущих службу солдат Закурта. Ну, да и гырх с ними, не спят – и ладно. По большому счету никто не ждал, что люди отважатся на нападение: не в том они сейчас были положении, но гебер строго придерживался наставлений по службе, так что усиление постов было вызвано только этой причиной, а не мифической опасностью.

Цербен вдруг замер, так как ему почудилось, что он услышал приглушенный стук, который никак не мог быть естественного происхождения. Почему-то тут же вспомнились разговоры о странном и дерзком отряде людей, который продолжал рыскать по захваченной территории и время от времени уничтожал имперские патрули или разъезды степняков, которые теперь передвигались отрядами никак не меньше чем в пять сотен копий.

– Солдат. Ты слышал что-нибудь?

– Нет, цербен.

– А ты?

– Ничего не слышал, цербен, – в тон своему напарнику по посту ответил второй солдат.

– Показалось? – сам себя спросил молодой офицер. По сути, это был его первый поход, и звание он получил не благодаря каким-то там заслугам, а по протекции отца. Такое практиковалось – считалось, что молодому офицеру всегда сможет оказать посильную помощь его кнут, которых назначали только из ветеранов, и никак иначе. А чтобы молодые офицеры набирались опыта и полностью познали все прелести армейской службы, их частенько назначали в караулы, ну и, как водится, со своими цербами, отчего солдаты были далеко не в восторге, так как им приходилось нести караульную службу куда чаще, чем другим.

Грун постоял еще какое-то время, вслушиваясь и всматриваясь в темноту, ловя на себе ироничные взгляды солдат, бывалых ветеранов. Ощущая это всей кожей, Грун покраснел так, что от его щек можно было зажечь факел, на этот раз радуясь тому, что все вокруг окутано тьмой: хоть солдаты не увидят его неловкости.