Вычеркнутые из жизни - Тармашев Сергей

Маховик строительства закрутился, и авторитет вице-премьера вновь окреп. Чтобы демонстрировать и своим, и чужим свою политическую активность, директорам РАО приходилось часто бывать в столице, и делать это с каждым разом становилось всё мучительнее. Авиаперелёты стали невозможны — риск погибнуть в результате несчастного случая, череда которых сопровождала Зависимых повсюду вне Ареала, был слишком велик, и пилоты наотрез отказывались подниматься в воздух. От авиации пришлось отказаться. Теперь до Сыктывкара добирались автотранспортом, после чего приходилось восемь часов трястись по железной дороге, этот способ передвижения на тот момент сочли наиболее безопасным. Эксперты в один голос утверждали, что современные железнодорожные вагоны изготавливаются с применением максимально надёжных технологий, призванных сохранить жизнь пассажирам при любой, даже самой ужасной катастрофе. В качестве доказательства приводились данные о наиболее серьёзных авариях на железной дороге, когда пассажирские поезда сходили с рельсов на большой скорости и вагоны кувыркались с высокой насыпи в многократных кульбитах. Тем не менее они не подвергались разрушению и сохраняли свою форму, а находящиеся внутри пассажиры отделались ссадинами и ушибами, количество переломов было незначительным, летальных случаев и вовсе не имелось.

Но незримое клеймо Ареала, лежащее на Зависимых, не поддавалось научному объяснению и игнорировало всё: статистику, экспертов, законы физики и многократно проверенные стандарты безопасности. После тринадцатого с момента «Дезинфекции» Выброса поезд, которым Зильберман следовал в Москву, сошёл с рельс где-то посреди глухой тайги, столкнулся со встречным составом и загорелся. По словам немногих выживших, скорость движения перед самой катастрофой была невелика, но в итоге вагоны расшвыряло, как спичечные коробки, и огонь охватил их практически мгновенно. Сильно повреждённый труп Зильбермана был найден спасателями среди тел других погибших уже к вечеру, но уверенно опознать его удалось только через двое суток при помощи генетической экспертизы. Специалисты лишь растерянно пожимали плечами, по всем расчётам выходило, что предпосылки к этой катастрофе предугадать было невозможно. В одно мгновение воедино сложилось сразу несколько причин, каждая из которых являлась редкостью уже сама по себе. Под действием зимних температур на железнодорожном полотне разошлись межрельсовые стыки, но автоматика безопасности, призванная немедленно сообщить об этом на ближайшую станцию, не сработала. Помощник машиниста перед самой катастрофой, предположительно, вышел из кабины, у машиниста случился сердечный приступ, среагировать на аварийную ситуацию, случившуюся через считаные секунды, оказалось некому. Локомотив сошёл с рельсов, слетел с насыпи и столкнулся с землей, из-за чего вагоны расшвыряло вокруг, и некоторые из них оказались лежащими на путях. Всё это произошло в непосредственной близости от поворота железнодорожного полотна, огибающего поросшую лесом сопку. Двигающийся навстречу товарный состав, перевозивший горюче-смазочные материалы, заметить произошедшее крушение не имел возможности. Он вышел из-за поворота и сразу же столкнулся с перегораживающими пути пассажирскими вагонами. Цистерны с ГСМ опрокинулись, горючие материалы разлились, взрыв и последующее возгорание произошли в считаные секунды. Как подобное количество чрезвычайных причин могло возникнуть одновременно в одном месте, следственная комиссия объяснить так и не смогла.

С тех пор пришлось отказаться и от железных дорог. Теперь Лозинский и Белов передвигались исключительно автотранспортом, и каждая вторая поездка не обходилась без аварийных ситуаций, случавшихся либо с машинами их кортежа, либо с иным транспортом, оказывавшимся неподалеку. Остальные Зависимые и вовсе крайне редко удалялись от границ Зелёной Зоны дальше двух-трех десятков километров, опасаясь за свою жизнь. По сути, опасность угрожала отовсюду. Сверлящая мозг боль от Зуда и вероятность погибнуть в результате несчастного случая были наименьшими из угроз. Ненависть, вызванная страхом перед необъяснимым проклятием Ареала, толкала людей на агрессивные и подчас кровавые поступки. Очень скоро Зависимые и нормальные стали друг другу врагами, и провозглашаемые по всей стране терпимость и сострадание соблюдались лишь в нескольких небольших поселках, расположенных у самой Зелёной Зоны. Эти населённые пункты стали своего рода нейтральными территориями, где осуществлялись все процессы взаимодействия обитателей Ареала с Большой Землёй. Правительству приходилось держать вокруг ареаловских территорий серьёзное количество подразделений Внутренних Войск, чтобы успешно сохранять контроль над этими самыми процессами. Ибо программа, предложенная Лозинским, принесла лишь часть ожидаемых результатов.

Первые пять месяцев строительство шло усиленными темпами, все стремились успеть закончить Сателлит до того, как его поглотит Ареал. Подземный город был рассчитан на шестнадцать тысяч типовых квартир, и при этом имел очень компактные размеры, чуть более чем тысяча на тысячу метров. Его обнесли единым периметром из двухниточного железобетонного забора, построили Научный Центр и расширили нефтепромысел Джъер, вошедший в состав Сателлита вкупе с Административным и Жилым кварталами. От города протянули трубопровод и автомагистраль к посёлку Верхнеижемский и далее до Троицко-Печорска, где осуществлялась обработка ареаловских грузов. Совет Директоров даже разделил внутреннюю структуру РАО на два формальных отделения, «Ареал-Сателлит», охватывающий персонал из числа Зависимых и соответствующую инфраструктуру, и «Ареал-Печора», в состав которого входили не подвергшиеся Зависимости сотрудники, выполняющие свои рабочие функции вне Ареала. Благодаря высоким зарплатам и отсутствию угрозы подвергнуться Зависимости, «Ареал-Печора» некоторое время являлся довольно выгодным местом трудоустройства.

Но в остальном Лозинского преследовала масса проблем. С первых же дней строительства стало ясно, что погибший нефтепромысел Тэбук в ныне мёртвом посёлке Нижний Одес восстановить невозможно. Район густо наполнен аномалиями и враждебной фауной, наиболее отчаянные храбрецы, рискнувшие добраться до промысла, увидели там следы мутировавшего медведя и повернули назад. Помимо этого поползли слухи о том, что в некоторых местах Зелёной Зоны, особенно там, где когда-то находились старые, ныне не действующие скважины, на земле появились нефтяные пятна. И если выкопать яму, то за день вполне можно набрать канистру «Икса», а то и две. И кто-то даже отыскал в тех местах пару метаморфитов. После появления этой информации в Ареале вновь зашевелилось сталкерство, и количество разного рода правозащитников и исследователей, особенно иностранных, понаехавших в прилегающие к аномальным территориям посёлки, возросло вдвое. Ко всему прочему строительство нефтепромысла в Каджероме шло медленно и несколько раз едва не умерло самопроизвольно. Частые Выбросы делали проведение необходимых работ слишком опасным, среди строителей имелись жертвы, и убедить людей не разбежаться с недостроенного объекта с каждым разом становилось всё сложнее. Денежные премии и поощрения ценными подарками в виде промышленных товаров и продуктовых наборов помогали не всегда, и ввести в эксплуатацию Каджеромский промысел удалось с опозданием на три месяца, перед самым поглощением Сателлита Ареалом. Не меньшей головной болью стала криминогенная обстановка, ухудшавшаяся в Зелёной Зоне с каждым месяцем всё сильней.

Не всё Зависимые желали жить честно и трудиться на объектах строительства с утра до ночи. Среди тех, кто уцелел под катастрофическим Выбросом в августе 2010-го, были и представители криминальных кругов, поощрявших сталкерство в Ухте, и заключённые исправительных учреждений УФСИН, отбывавшие наказания. Вновь оказавшись в Ареале, эти преступные элементы немедленно занялись незаконной деятельностью: рэкетом, грабежами, сталкерством. В первые месяцы службе безопасности «Ареал-Сателлита» удавалось держать криминальные круги в узде, но продолжалось это недолго. Преступный мир быстро понял, что внутри Зелёной Зоны государство далеко не всесильно и возможности органов правопорядка весьма и весьма ограничены. В Ареал потянулись преступники и уголовники всех мастей, скрывающиеся от правосудия, для которых добровольное заточение в аномальных территориях было гораздо интереснее длительных и пожизненных сроков заключения. Вскоре примеру российских криминальных элементов начали следовать преступники из ближнего зарубежья и просто отморозки, желающие лёгкой жизни за счёт других. Преступный мир Ареала быстро окреп и стал не по зубам безопасникам РАО.

Финальную точку в развитии программы Лозинского поставило поглощение Сателлита Ареалом. Зелёная Зона полностью накрыла город за пять недель, к тому моменту все работы были завершены, но дальнейшим планам вице-премьера состояться оказалось не суждено. Едва Сателлит стал частью аномальных территорий, выяснилось, кому на самом деле принадлежит власть в Ареале. Криминальный мир, скрывающийся в развалинах городов, немедленно заявил о своих правах. Город и нефтепромысел Каджером подверглись серии вооружённых нападений. Бандиты оказались многочисленными, хорошо организованными и, самое неприятное, отлично знающими как Зелёную Зону, так и законы выживания в ней. Причина тому была проста: сталкеры, поставленные властями вне закона, контролировались преступным сообществом, в результате чего в распоряжении криминалитета имелись опытные проводники и знатоки Ареала. Атаку на Сателлит удалось отбить, но нефтепромысел Каджером был потерян. По дошедшим до города слухам, отряды уголовников перебили охрану, разграбили каджеромский нефтенакопитель, перекрыли трубопровод, ведущий от промысла за пределы Зелёной Зоны через поселок Чикшино в Печору, и под угрозой смерти вынудили нефтяников дежурной вахты добывать нефть «Тип X» для «общака». Нефтяники подчинились, но спустя трое суток нефтедобывающее оборудование пришлось деактивировать перед надвигающимся Выбросом. После его окончания вахта попросту сбежала с территории промысла, воспользовавшись неразберихой. Уголовники организовали преследование, но почти сразу в районе Каджерома появились отряды хорошо вооружённых Зомби, чего до той поры не случалось, и все поспешили покинуть нефтепромысел подобру-поздорову.