Ловцы удачи - Пехов Алексей Юрьевич

Черноволосый, слыша эти слова, вновь улыбнулся:

— Каково это — быть выродком в великой семье… лэд?

Я улыбнулся в ответ:

— Слова наемника не оскорбляют меня. Я хотя бы знаю, кто моя семья.

Я попал в цель — он дернулся, пальцы на рукоятке меча побелели. Квезаллэ набирают из самых бедных социальных слоев нашего общества. Обычно из брошенных детей.

— Жаль, что я не могу отрезать ваши уши, лэд, — процедил он.

— Моя голова ценна именно с ушами.

— Но я с радостью увижу, как ее отрубят, чтобы все знали, что происходит с преступниками.

— Тогда наберись терпения, наемник.

— О, этого у нас достаточно, — вмешался Старый. — Не желаете ли сыграть, лэд?

Убийца достал из своей сумки доску для сиэлвэ — игры, популярной в моем народе.

— Если это позабавит нас обоих — почему бы и нет?

Доска представляла собой круглое поле, разделенное пополам. На каждой половине три дороги — короткая, средняя и длинная. Все они заканчивались в центре — серебряном озере, колыбели всех эльфов. Игроку следовало выбрать путь и, бросая кости, довести свое дерево до озера быстрее противника. При кажущейся простоте правил все решала смесь удачи и тактики.

Фигурки дубов, стоило выбрать дорогу, начинали движение, как только останавливался кубик. Они застывали лишь на ключевых участках, где следовало кидать еще раз и быстро просчитывать варианты, выбирая альтернативные тропы, которыми была иссечена вся доска.

Я довольно быстро вырвался вперед, но затем застрял на перекрестке, и убийца нагнал меня.

— Сколько у вас побед, лэд? — внезапно спросил он меня, качая кубик на ладони.

— В этой игре? Я не брался за нее с детства.

— Воздушных побед.

— Много.

— Больше чем у всех, кто летает в этом небе. Я уверен. Командир эскадрильи «Золотая стрела», участвовавший в восьми военных кампаниях. Не понимаю, лэд. Неужели так сложно было согласиться на девятую?

— Мне кажется, ты не был ни на одной войне. Ты квезаллэ, а такие, как ты, живут убийствами. Так что не путай меня и себя. Мне не нравится убивать. Особенно если это лишено смысла и для войн нет причин.

— У кираллэты иное мнение.

— Политики часто готовы не считать потери, которые несет их народ. Даже если эти потери катастрофичны для нации.

— Вот за такие слова вас и ждет казнь.

— Совсем не из-за них ты меня ловил, — рассмеялся я. — Все дело в амбициях шеллэна. Он хочет выслужиться перед ней. А для этого ему нужен я.

— Ваши слова лишь иная грань измены. — Он бросил кости, уже видя, что эту партию я выиграл и моему дереву осталась до озера всего лишь клетка по самой сложной, короткой дороге.

— Изменить самому себе куда хуже. Я, в отличие от вас, не подчиняюсь приказам, если считаю их неразумными. И не желаю говорить матерям, почему их сыновья не вернулись из боя. Не хочу лгать — потому что их смерть бессмысленна и случилась лишь из-за каприза кираллэты.

— Она правительница. Ее приказы — закон. Даже для таких, как вы, — эльфа той же крови, что у нее. Все мы обязаны подчиняться.

— Интересно было бы посмотреть, как ты бросишься на свой клинок, когда шеллэн попросит этого ради ее прихоти. — Мое дерево оказалось в озере. — Что-то не верю, что ты сделаешь это с блаженной физиономией. Я выиграл.

Старый убрал доску, посмотрел на меня:

— Пустые слова.

— Это точно. Мы ничего не докажем друг другу.

— И вы не боитесь умирать, лэд?

— Я боюсь смерти, как и ты, наемник. Ее все боятся, пускай говорят совсем иное. Но если я и умру, то хотя бы попытавшись сделать что-то, чтобы мой народ не погибал без причины. Нас осталось слишком мало, чтобы позволять уничтожать друг друга впустую.

Тот скривился в ответ и вышел вместе со своим спутником. Квезаллэ потеряли ко мне всякий интерес и поставили вместо себя надсмотрщика-человека. Он был крепким малым, с двумя шрамами, пересекающими лицо крест-накрест, лохматой бородой и злыми глазами.

Вечером он принес мне еду, держа в одной руке миску, а в другой — взведенный пистолет.

— Говорят, ты опасен, остроухий, — буркнул он мне, ставя миску на пол в десяти шагах от меня.

— И богат. Тысяча луидоров ждут тебя, — сказал я.

Человек сразу же сделал стойку, точно охотничий пес. «Тысяча» и «луидор» — волшебнейшие из слов. Они обладают просто магическим действием и позволяют завладеть вниманием.