Пробуждение - Дженкинс Тина М.

Нат ненадолго замолчал и склонился над раненым коленом, которое он перевязывал, но мысли его унеслись далеко в прошлое.

— У Мэри был своего рода пунктик насчет секса в дешевом мотеле… Ну, как будто мы — бедные любовники, сбежавшие из города, я — от сварливой жены, она — от грубого и равнодушного мужа. И можешь не сомневаться — мы посетили все грязные ночлежки, сколько их было в окрестностях Лос-Анджелеса, а было их немало, причем некоторые выглядели так, что в них и заходить-то не хотелось. Но мы все равно заходили, снимали на пару часов номер, делали свое дело и исчезали. Нам это просто нравилось. Иногда, впрочем — исключительно для разнообразия, — мы забирались куда-нибудь повыше классом… Особенно мы любили «Шато Мормон» — удивительный старый отель, который стоял почти на самом Стрипе… Он все еще там?

— На Стрипе? — удивилась Персис.

— Ну да, на Стрипе… на бульваре Сансет. Ты ведь знаешь его, да? — Нат не мог поверить, что Персис никогда не слышала о самой знаменитой улице Лос-Анджелеса, но ее лицо по-прежнему ничего не выражало.

— В свое время «Шато Мормон» был очень популярным, я бы даже сказал — модным отелем. Не самым шикарным, нет, но у него была репутация, если ты понимаешь, что я хочу сказать. В его номерах в разные годы останавливались многие знаменитые… и не очень знаменитые люди, которые потом стали знаменитостями, и нам это нравилось, как нравилась старомодная основательность и традиции этого отеля. Хотя, наверное, мы просто были молоды и излишне сентиментальны…

— Вовсе нет, — возразила Персис. — Я думаю, старый отель будил ваше воображение, к тому же… к тому же ты любил Мэри.

— Больше собственной жизни, — подтвердил Нат. — К сожалению, я не сумел исполнить клятву…

— Какую клятву?

— Когда мы сочетались браком, я поклялся заботиться о ней, пока смерть не разлучит нас… — Голос Ната дрогнул. — Я знал, конечно, что мы умрем не в один и тот же день, но надеялся, что тяжесть расставания ляжет на мои плечи. Но я умер раньше Мэри. А это не входило в мои планы.

— Ты не виноват. Это… просто случилось.

— Я понимаю, и все же… Кроме того, я до сих пор не могу представить себе ее лицо. Не могу, Персис!.. Какие-то отдельные черточки всплывают в памяти, но целиком…

— Все вернется, Нат, вот увидишь. Ты обязательно вспомнишь.

Нат, не отвечая, поднялся и подошел к краю площадки. Тропа лежала прямо перед ним, и он знал, что ему ничего не стоит убежать от Персис. Убежать, спрятаться, чтобы самому попробовать выстроить свою жизнь в этом безумно сложном новом мире.

Персис как будто прочла его мысли.

— Не надо, Нат, — сказала она и стала собирать со стола. — Я не хочу потерять тебя во второй раз.

Нужно было не иметь ни чести, ни совести, чтобы не откликнуться на эти слова. Ведь Персис поверила ему, поверила настолько, что отважилась вывезти его в эту пустынную местность и даже удалила охрану. Как он мог обмануть ее доверие?

В молчании они стали спускаться на дно каньона.

62

— Доброе утро, Нат! — сказала Персис, входя в его комнату точно в назначенное время и усаживаясь на стул в углу. Ее плечи красиво вырисовывались на фоне спинки стула, к тому же она слегка потирала их, словно ее знобило. Глядя на нее, Нат почувствовал себя тронутым. Персис всегда подходила к их «собеседованиям» очень ответственно, и в большинстве случаев ей удавалось поднять тему, которая затрагивала очередной слой его памяти и заодно заставляла Ната проявить какую-то черту своего характера, которая позволяла бы судить, насколько он готов к самостоятельной жизни в изменившемся мире. И часто — уже после того, как Персис уходила, — тело Ната продолжало говорить с ним о ней, требовать, чтобы он вспоминал ее голос, мимику, жесты. Он, правда, старался не поддаваться этим желаниям тела, но временами, особенно когда он уставал больше обычного, его воля слабела, и тогда Нат воображал, как он лежит с Персис в постели, прикасается к ней, держит за руки и целует, целует ее прекрасное лицо.

— Сегодня мы поговорим о твоем мозге, — объявила Персис.

— Опять?!

Она улыбнулась:

— Мне вдруг стало интересно, что ты помнишь из своего медицинского курса о различии между мозгом женщины и мужчины.

Нат на мгновение задумался. Что-то такое он, кажется, когда-то учил…

— Насколько я помню, мое гипоталамическое ядро в два с половиной раза больше, чем у тебя.