Гора демонов - Сандему Маргит

Маргит Сандему

Гора демонов

1

Весенний вечер 30 апреля 1960 года был удивительно светлым. Вечер накануне Вальпургиевой ночи — праздника нечистой силы.

В Норвегии этот день почти забыт. А в Швеции и Германии и в некоторых других странах северной Европы старые обряды все еще живы. Именно в этот вечер шведы жгут костры, так же как это делают норвежцы в вечер святого Ганса. Конечно, сейчас мало кто из шведов знает, что эти костры раньше жгли, чтобы отпугнуть ведьм. Вальпургиева ночь считалась опасной.

Необыкновенная тишина царила вокруг поместья Липовая аллея в этот вечер 1960 года. Небо было окрашено в мягкий голубовато-сиреневый цвет. На западе же краски менялись, переходя от кроваво-красной до бледно-голубой.

Так тихо, так тихо…

Где-то вдалеке прозвучал сигнал. Слабый звук медного рожка. Только два тона. Второй — на октаву выше первого — медленно затихал. Сигнал повторился три раза.

Бенедикте из рода Людей Льда готовилась ко сну. Ей шел девяностый год, но на вид ей можно было спокойно дать всего семьдесят. Она сидела на краю кровати и, поставив пятку одного ботинка на носок второго, пыталась снять обувь, когда услышала слабый сигнал Ей стало любопытно; она встала и подошла к окну. Взгляд ее не мог проникнуть особо далеко. Мешали строения, воздвигнутые на равнине старого Гростенсхольмского уезда. Однако, она увидела пылающий закат солнца, и в ее душе возникло ощущение прихода судного дня. Тут же она почувствовала, что находится в комнате не одна. Она повернулась.

Сзади стоял Хейке, ее собственный добрый гений из предков.

— Оденься как следует, Бенедикте! Сегодня ночью ты пойдешь далеко.

В какое-то мгновение она почувствовала внутри некий толчок. Это…?

— Нет, жизнь твоя пока еще не кончается, — улыбнулся огромный Хейке. — Нас всех призывает к себе Ганд.

Она с присущим ей достоинством кивнула головой.

— Я сейчас буду готова. Из нашего дома пойдут все?

— Твой сын Андре и его Мали — оба из рода Людей Льда, тебе это известно. Да, все представители нашего рода пойдут с нами. Все ныне живущие. И много-много других. Как выразилась Дида: «Граница между живыми и умершими уничтожена на эту ночь».

— Сандер? — тихо спросила она.

Хейке всем существом выразил сожаление.

— Нет, Сандер не пойдет. Он не из нашего рода.

— Понимаю. Впрочем, это может и к лучшему. Я такая старая. Знаешь, в конечном счете человек тщеславен, — улыбнулась она.

— Так и должно быть. Выходи, когда будешь готова!

Когда он покинул комнату, Бенедикте лихорадочно начала рыться в гардеробе. В эту ночь она хотела одеться красиво и, в то же время, тепло. Может быть жемчужно-серое платье? Да, его. Она накинула на себя свое самое красивое пальто, тщательно причесала непослушные волосы и вышла в зал.

Андре и Мали сидели в своей комнате. Они никак не могли решиться отправиться спать, а сидели и, обращаясь друг к другу, говорили: «А не пора ли лечь в кровать?» — не двигаясь с места. Довольно приятное состояние. Внезапно они обнаружили, что на их прекрасном персидском ковре кто-то стоит. Они вскочили. Андре посмотрел на прекрасного, темного мужчину, который был одет с иголочки по моде прошлого века.

— Доминик? — спросил он.

Посторонний, весело улыбнувшись, отвесил поклон.

— Абсолютно верно. Я помощник Мали на грядущее время, и здесь я для того, чтобы сопроводить вас на встречу всех сыновей и дочерей рода Людей Льда.

— Мы готовы. А у меня не будет своего хранителя? — спросил Андре.

— Поскольку ты будешь важной персоной, то получишь тоже сильного защитника. Так сказал Ганд. Но кто им будет, не сообщил. Мне поручили привести вас обоих.

Андре стоял в нерешительности:

— Думаю, моей старой матери нет смысла отправляться с нами? — спросил он.

Сам Андре уже приближался к семидесяти.

— Думаю, Бенедикте очень обидится, если ее оставить здесь, — улыбнулся Доминик. — Кроме того, она нам нужна. Нужна ее сила в толковании событий истории, находясь внутри самих событий.

— Этой способностью она, по правде говоря, не часто пользовалась, — заметила Мали.

Доминик посмотрел на нее своими красивыми глазами. В них промелькнула желтизна.

— Бенедикте предпочла выбрать обычную жизнь. Но сейчас наступают другие времена, более трудные.