Леди Ёлка - Тройнич Яна

И замерла у дверей. Что это?

Передо мной полукругом выстроились кони с всадниками, но это были не мои друзья…

Мужчины, все как один, высокие и черноволосые. Я не слишком разбираюсь в старинной моде, но, на мой взгляд, их наряды больше всего напоминали костюмы аристократов века этак шестнадцатого: шелковые рубашки с кружевами, камзолы из неизвестной мне, но явно дорогой ткани.

И породистые, очень красивые лошади. В чем, в чем, а в лошадях я толк знала.

И тогда до меня дошло: артисты! Здесь снимают фильм! Вот и объяснение, отчего берег такой чистый и нет разбросанных пластиковых бутылок!

Мое появление, видимо, тоже явилось для противоположной стороны неожиданностью: сидят и даже не шевелятся, и лица непроницаемые, как у американских индейцев. Только во взглядах удивление.

Ой! До меня дошло, что я стою под любопытными взглядами почти голая, артисты не артисты, но мужчины — точно.

Я заскочила в палатку, натянула свои художественно порезанные джинсы (купите джинсы, а мы вам их бесплатно состарим!), топик, на всякий случай пояс с баллончиком и кинжалом (чем черт не шутит), и вышла наружу.

Но что это? Что в моем появлении вдруг так взволновало артистов? Непроницаемые маски мгновенно слетели с их лиц. Они заговорили все разом, глядя при этом на мои ноги. Да что они, рваных штанов не видели?

Я с изумлением смотрела на внезапно оживившихся наездников, пока до меня не дошло, что, а вернее кто, привлек их внимание. И тогда я от гордости надулась, как индюк: «вот какое впечатление произвел на них мой Пятница!». Я, не задумываясь, уступила ему пальму первенства, даже забыв, что по идее, больше внимания следовало бы все-таки оказать мне, как молодой симпатичной девушке.

Вдруг один из всадников развернул коня, сорвался с места и куда-то понесся. Остальные все так же полукругом стояли вокруг меня, с интересом поглядывая на Пятницу.

Я все-таки рискнула первой пойти на установление контакта:

— Здравствуйте, господа!

А в ответ — тишина, мда…

— Я совершенно случайно оказалась на вашей территории, здесь, наверное, проходят съемки фильма?

Снова молчание. Я рассердилась: я, красивая женщина, появилась перед ними, как Шамаханская царица, а они — ноль внимания.

Тогда я решила сделать вид, что мне тоже нет до них никакого дела, и пойти к реке. Не тут-то было: дорогу мне загородил один из всадников. Тогда я попробовала вернуться в палатку — результат тот же.

Вдруг до меня дошло: ну какие же они артисты? Где режиссер, где видеоаппаратура, наконец!

Я похолодела от страха. Это игра. Точно. Я сколько раз слышала, как развлекаются наши великовозрастные богатенькие буратины. То просят подаяния, то воруют в магазинах, то играют во французских солдат, то в рыцарей. А недавно я читала книгу, где они устраивали настоящую охоту на людей и убивали их. Кажется, из Шамаханской царицы я рискую превратиться в персидскую княжну… И главное — молчат, хоть бы слово сказали.

Я тихонько положила руку на пояс, вытащила баллончик и зажала его в кулаке. Они не проявили к моим действиям никакого интереса. Решили, что объект, то есть я, не стоит внимания? Это зря! Противника не стоит недооценивать.

Я чувствовала, что в данный момент, я для них, неизвестно правда почему, но враг.

Напряженную тишину прервало возвращение всадника, с ним прибыли еще двое мужчин.

Ага, мало их тут, еще подмогу ведут…

Один из вновь прибывших чуть не сбил меня конем, резко остановив его передо мной. Да-а, если это все-таки фильм, то это — главный герой-любовник: густые шелковые волосы иссиня-черного цвета падают на широкие плечи, темные глаза яростно сверкают на бледном лице. Никого красивей я в жизни не встречала, хотя черты его и нельзя было назвать идеальными: слегка тяжеловатый подбородок придавал лицу властное, упрямое выражение. Добавьте физически развитую, с прекрасной мускулатурой фигуру, которую не способна скрыть даже изысканная одежда и уверенную осанку человека, явно привыкшего, что его приказания выполняются беспрекословно.

Меня он едва удостоил взгляда, зато не отрывал глаз от Пятницы. Неожиданно я услышала, как сквозь стиснутые зубы на мою голову полился поток ругательств, из которых, кажется, самое приличное было «воровка». Я поняла, что меня в чем-то обвиняют и хотят отнять моего питомца.

Надменный красавчик быстро спешился и, брезгливо обойдя меня, нагнулся и протянул руку к Пятнице. Я взъярилась. Как всегда, в таком состоянии я сначала совершаю поступки, потом думаю, а следом начинаю расплачиваться за них: