Седьмое правило волшебника, или Столпы Творения - Гудкайнд Терри

На случай угрозы мать с дочерью выдолбили в скале хоро–шо спрятанные ступеньки – сзади, у кромки узкой скалы. Да–лее извивающаяся тропинка уходила в сторону, пересекая оленьи тропы, и вела через ущелье и дальше. Эта потайная тропа была почти недоступна, по ней было невозможно прой–ти, если не знать точного маршрута в лабиринте возвышаю–щихся скал, расселин и узких карнизов над краем ущелья. А кроме того, мать с дочерью позаботились, чтобы ключевые ча–сти маршрута были укрыты буреломом и специально поса–женными кустами.

С юных лет Дженнсен с матерью часто переезжали и никог–да не задерживались долго на одном месте. Здесь, однако, они ощущали себя в безопасности и прожили уже больше двух лет. Ни один путник ни разу еще не обнаружил их укрытие в горах – как случалось в других местах, где им довелось жить, – а жите–ли Бриартона, ближайшего к ним города, никогда не осмелива–лись заходить в темный, пугающий лес так далеко.

Почти нехоженая тропа вокруг озера, с которой упал солдат, была от них на таком же расстоянии как любая другая тропа. Только один раз Дженнсен с матерью побывали в Бриартоне. Едва ли кто-нибудь вообще знал, что они живут среди непрохо–димых гор, вдали от пахотных земель. Кроме случайной встречи с Себастьяном, Дженнсен никогда никого не видела вблизи сво–его дома. Это было самое безопасное место, которое когда-либо у них с матерью было, и девушка уже осмеливалась считать его своим домом.

С шестилетнего возраста Дженнсен преследовали. Не–смотря на все меры предосторожности, которые предприни–мала ее мать, несколько раз они были близки к тому, чтобы их поймали. Преследователь не был обычным человеком, его не сковывали традиционные методы поисков. Дженнсен знала, что сова, наблюдающая с высокой ветви за тем, как она про–бирается по горной тропе, вполне может быть его глазами. Как только Дженнсен добралась до дома, ей навстречу вышла мать с наброшенной на плечи накидкой. Они с дочерью были одного роста, у матери были такие же густые волосы, но ско–рее каштановые, чем рыжие. Ей еще не исполнилось тридца–ти пяти, и она была для Дженнсен одной из самых красивых женщин, а ее фигурой залюбовался бы сам Создатель. В дру–гих обстоятельствах вокруг матери вились бы бесчисленные ухажеры, готовые отдать за нее выкуп, как за королеву. Одна–ко насколько прекрасным было ее лицо, настолько же любя–щим – сердце, и она, чтобы защитить свою дочь, отказалась от всего на свете.

Иногда Дженнсен начинала жалеть себя, вспоминая, чего в ее жизни не было из того, что могло бы быть. Но она тут же вспоминала мать, которая отказалась от всего этого по доброй воле и ради своей дочери… Больше всего мать была похожа на ангела-хранителя во плоти.

– Дженнсен! – Мать кинулась к ней и обняла за плечи. – О-о, Джен, я уже начала волноваться. Где ты была? Я уже соби–ралась искать тебя, я решила, что с тобой приключилась беда.

– Так оно и было, мама, – сказала Дженнсен.

Мать на мгновение замерла, затем, не задавая никаких во–просов, обняла дочь. После дня, наполненного пугающими собы–тиями, объятия матери были для Дженнсен как чудодействен–ный бальзам. Наконец, по-прежнему успокаивающе обнимая дочь за плечи, мать потянула ее в дом.

– Заходи внутрь, надо обсохнуть. Я вижу, у тебя отличный улов. Мы пообедаем, и ты подробно мне все расскажешь.

Дженнсен замедлила шаг:

– Мама, я не одна. Мать остановилась, внимательно вглядываясь в лицо дочери и пытаясь понять, насколько серьезно случившееся.

– Что ты имеешь в виду? Кто с тобой? Дженнсен махнула рукой в сторону тропы:

– Он там, внизу. Я велела ему подождать. Я сказала, что спрошу, можно ли ему поспать в хлеву…

– Что? Остаться здесь, у нас? Джен, о чем ты только дума–ла? Мы не можем…

– Мама, послушай меня. Пожалуйста!.. Сегодня случилось ужасное. И Себастьян…

– Себастьян? Дженнсен кивнула:

– Этот человек, которого я привела… Себастьян помог мне. Я наткнулась на солдата, сорвавшегося с верхней тропы над озером.

Лицо у матери стало пепельным. Она молчала.

Дженнсен набрала побольше воздуха и продолжила рассказ:

– Я обнаружила мертвого д’харианского солдата в ущелье, под верхней тропой. Других следов вокруг не было – я посмот–рела. Он был настоящий великан, вооруженный с ног до головы. Боевой топор, меч у пояса, меч на перевязи…

Мать наклонила голову и пристально посмотрела на дочь:

– Ты мне что-то не договариваешь, Джен. Дженнсен не хотела рассказывать все, пока не объяснится насчет Себастьяна, но, похоже, мать читала все в ее глазах и улавливала по голосу. От листочка бумаги, лежавшего в кармане Дженнсен, исходила ужасная угроза, и два слова, написанные на нем, звучали в ее голове набатом.