Расцвет отеля Дюморт - Джонсон Морин

Пришло время возвращаться домой.

Октябрь 1929 года

Магнус несколько потерял интерес к своему бару. Его плановое закрытие на несколько дней растянулось на неделю, потом две, потом три. С постоянно закрытым баром «У Сухого» нескольким завсегдатаям Магнуса оказалось некуда пойти. Поэтому, конечно же, они просто приходили каждую ночь в гостиничный номер Магнуса. Сначала это были лишь один или два человека, но за неделю это количество превратилось в постоянный поток людей. Включая и руководство отеля, которое вежливо предложило мистеру Бейну «увести своих друзей и коллег в другое место». Магнус, не менее вежливо, ответил, что они не его друзья и коллеги. Как правило, это были незнакомцы. Что не очень-то обрадовало руководство.

Но это не было полной правдой. Алфи находился там с самого начала и теперь обрел постоянное место жительства на диване Магнуса. С течением времени он становился все более угрюмым. Он стал плохо работать там, где работал в течение дня, снова начал пить и так и не прекращал. А потом перестал ходить на работу.

— Становится плохо, Магнус, — в один прекрасный день сказал он, очнувшись из ступора, вызванного виски.

— Уверен, так и есть, — сказал Магнус, не отрываясь от своего экземпляра «Войны и мира».

— Я это и имею в виду.

— Уверен, так и есть.

— Магнус!

Маг устало поднял голову.

— Становится плохо. Так не может продолжаться. Все уже начинает рушиться. Видишь?

Он бросил газету в сторону Магнуса.

— Алфи, тебе нужно быть более конкретным. Если ты говоришь об этой газете, то с ней все в порядке.

— Я хочу сказать, — Алфи приподнялся и посмотрел на спинку дивана, — что вся финансовая структура США может рухнуть в любую секунду. Все говорили, что это может произойти, но я не верил им, а теперь, похоже, это может случиться.

— Такое бывает.

— Как тебе может быть все равно?

— Практика, — сказал Магнус, снова глядя в свою книгу и переворачивая страницу.

— Не знаю. — Алфи слегка сполз вниз. — Может, ты прав. Может, все будет хорошо. Ведь будет, да?

Магнус не потрудился указать на то, что он говорил не это. Казалось, что Алфи успокоился, и это было довольно хорошо. Но теперь Магнус потерял нить того, что читал, и больше не чувствовал желания продолжать. Посетители начинали раздражать.

Спустя несколько дней Магнус совершенно устал от компании, но не собирался их выпроваживать. Это было бы неприлично. Он просто снял второй номер на другом этаже и перестал приходить домой. Его гости, похоже, знали об этом, но никто не возражал, пока двери в старый номер Магнуса были открыты, и никто не лишил их обслуживания номеров.

Магнус пытался заполнить свое время обычными делами: чтением, прогулками в Центральном парке, говорящей картиной или шоу, походом по магазинам. Жара спала, и на город опустился мягкий октябрь. Однажды он арендовал лодку и провел день, плавая вокруг Манхеттена, глядя на каркасы множества новых небоскребов и удивляясь, что вообще произойдет, если они развалятся, и насколько его в настоящий момент это волновало. Он видел и раньше множество падений государств и экономик. Но эти люди… создали много вещей, и падать им было далеко.

Поэтому он открыл шампанское.

Он заметил, что множество людей проводили свои дни, столпившись вокруг биржевых телеграфных аппаратов, которые украшали каждый клуб, отель, множество ресторанов, даже некоторые бары и парикмахерские. Магнуса поражало, как эти дурацкие маленькие часовые механизмы под стеклом могли очаровать некоторых людей. Они собирались вокруг них, сидя час за часом, просто наблюдая за тем, как машина выплевывала длинную полоску бумаги, полную символов. Кто-то ловил раскручивающуюся бумагу и читал содержащуюся в ней магию.

Двадцать четвертое октября принесло первую панику с падением рынка и небольшим восстановлением итоговых показателей. У всех выдались непростые выходные, а потом наступила следующая неделя, и все стало еще хуже. Потом пришел вторник двадцать девятого числа, и все рухнуло, как, видимо, все предсказывали, но особо не верили, что это произойдет. Магнус не смог избежать ударной волны, даже в спокойствии своего номера в Плаза. Начал звонить телефон. В коридоре раздавались голоса, даже крик или несколько. Он спустился в вестибюль, где полным ходом нарастала паника, люди выбегали с чемоданами, каждая телефонная будка была занята, в углу плакал человек.