Разбойник - Сальваторе Роберт

Брансен был очень озадачен и встревожен, но солнце уже клонилось к западу, а по разговорам монахов он понял, что братья должны вернуться в монастырь сразу после ужина.

Он покинул наблюдательный пост и пустился в обратный путь.

– Неужели эти неприятности никогда не кончатся? – спросил Прайди.

Он швырнул свои рукавицы, оперся ладонями на стол и сердито взглянул на Баннаргана.

– И все это натворил один человек? Баннарган молча пожал плечами.

– Один невооруженный человек против пяти? – не унимался Прайди. – Эти пятеро служили в наших войсках на юге и явно не новички в сражениях.

Могучий воин снова пожал плечами.

– А может на дереве сидели лучники?

– На пострадавших нет следов от стрел, мой господин, – ответил Баннарган. – На них вообще нет ни одной раны от оружия, за исключением Таркуса Брина, погибшего от собственного кинжала.

Лорд Прайди устало потер ладонями лицо. Опять повсюду появились злобные поври, на юге и на западе по дорогам рыскали бандиты, а теперь еще и это – дерзкое нападение одиночки на пятерых солдат! Прайди использовал все свои возможности, чтобы продолжать войну на юге, где лорд Делавал сражался против сил Этельберта, и речь шла не только о независимости Прайда, а уже о самом существовании страны. С каждым днем все труднее становилось выплачивать огромные налоги, требуемые Делавалом, а мелкие неприятности все учащались и только усугубляли его дурное настроение.

– А что с остальной четверкой? Баннарган в третий раз пожал плечами:

– Керсон не избавится от хромоты до конца дней, а все остальные со временем поправятся. Если окончательно не повредятся в уме. Они клянутся, что нападавший обладал сверхъестественной силой, равной силе по крайней мере десятка воинов, и двигался так быстро, что казалось, будто с ними дерется не один, а три человека.

– Скорее всего, они пытаются оправдать свою пьяную нерасторопность, как ты считаешь?

И снова Баннарган пожал плечами.

– И кто же это был?

– Он назвался Разбойником.

– Чудесно. – Прайди раздраженно хлопнул ладонью по столу.

– Но это всего лишь один человек, – напомнил Баннарган.

– И он умудрился без оружия победить пятерых солдат.

– Они были пьяны и плохо соображали. Прайди кивнул, принимая доводы своего друга.

– Наши гости уже ждут, – сказал Баннарган. – Не стоит медлить, отец Жерак вряд ли сможет остаться надолго.

– Он хоть сознает, где находится?

– Сомневаюсь. И если мы не отправим его поскорее обратно, боюсь, он загадит кресло, в котором сидит.

Прайди рассмеялся, затем подошел к камину в противоположном углу комнаты, снял с крючков на стене свой знаменитый меч и пристегнул к поясу.

– Иди, – приказал он и пропустил Баннаргана на несколько шагов вперед, чтобы тот возвестил о появлении правителя.

По пути в зал аудиенций Прайди остановил приятеля, чтобы сказать ему еще несколько слов.

– Завтра утром мы устроим военный парад, – сказал он. – Я слишком давно не выводил свою боевую колесницу.

– Демонстрация силы, чтобы успокоить народ?

– И предупредить этого Разбойника. Пусть поймет, что его ожидает в конце пути, по которому он пошел.

На следующий день, когда Брансен приступил к своим обязанностям, монастырь показался ему удивительно безлюдным. Юноша, как обычно, собирал ночные горшки и относил их к заднему входу, где и оставлял прямо у стены монастыря. За все утро он не встретил ни одного монаха, кроме старого слуги отца Жерака, все еще не проснувшегося после вчерашнего посещения замка.

Брансен не воспользовался священным камнем, хотя и сильно тосковал по его силе, как тосковал по возможности ходить прямо и восхитительному ощущению бега. В глубине души он совсем не хотел принимать обличье Аиста ни на минуту. Но прогулки по ночному городу в образе Разбойника истощали его силы, а кроме того, Брансен не мог предсказать реакцию братьев святого Абеля ни на его внезапно обретенное здоровье, ни на кражу одной из реликвий. Но и без гематита, прижатого ко лбу повязкой, тело Брансена с каждым днем становилось сильнее, а движения – увереннее. Практикуя упражнения Джеста Ту, юноша все больше убеждался, что линия Ки-Чи-Крии постепенно выпрямляется. В моменты полной сосредоточенности он мог удержать линию Чи совершенно прямой, хотя и на очень недолгий срок, и даже его не слишком больших познаний в тайнах Джеста хватало, чтобы понять, что энергетический канал в его теле уже не так изогнут и прерван, как было раньше.