Жребий брошен - Прозоров Александр

Укол — отбитие вправо, укол — отбитие влево. Укол — отбитие влево вверх. Остановившись, ведун сделал встречный выпад. Черный Сарыч попытался отмахнуться — Олег ослабил кисть, позволив клинку отклониться вниз. Парирующий меч смолевника пролетел сверху — ведун снова напряг руку, вскидывая острие до уровня горла. У Сарыча округлились глаза: он видел, что происходит, понимал, но предпринять что-либо уже не успевал — и длинный выпад завершился точным попаданием отточенной стали под кадык.

— И четвертое отличие, — облегченно выдохнул Середин. — Мой клинок втрое легче. Поэтому я успеваю сделать два движения, пока ты — одно, в новом перерождении не забудь.

Он выдернул клинок, выпрямился, оглядываясь по сторонам. Стражники не подвели: их уцелело возле склонов человек по пятнадцать, и на каждую группу наседало вдвое больше смолевников. Не победа, конечно, но могло быть хуже. Личная стража великого Раджафа имела боевую подготовку заметно выше среднего. Самое странное — ни среди павших, ни среди живых Олег не видел купца и Будуту. Ладно, холоп — но Любовод струсить не мог! Куда же их унесло?

От пруда, перейдя на бег, к Олегу кинулся мудрый Аркаим. Ведун попятился, кинулся бежать, но уже за крайним абрикосовым деревом увидел чей-то щит — опять полуовальный! — подобрал и развернулся. Правитель отщепенцев уже кружился мельницей. Ведун попытался встать попрочнее, в низкую стойку, крепко вцепился в деревянную рукоять.

Аркаим налетел, словно смерч. От первого удара из щита полетели щепы, второй вырвал его из руки и швырнул в сторону. Олег попытался рубануть хозяина дворца по ребрам — но широкий рукав халата зацепил лезвие клинка, заскользил по нему и каким-то непостижимым образом увлек с собой, вырывая из руки.

— Ну, вот и все, изменник, — остановился правитель. — Все закончено. Прежде чем умереть, ответь мне, чужеземец. Почему ты предал меня? Ведь я был к тебе милостив, заботлив, мои люди спасли твою жизнь. Почему же ты предал меня, несчастный?

— Хорошо, я отвечу, — кивнул Олег и простер руки в стороны: — Аттара храш коми, тхара, тзара, Тхор! Ананубис, кхор, тра Кнор, Кнор, Кнор-Кронос! Атахи!

— Что ты… — растерянно пробормотал мудрый Аркаим, глядя по сторонам, где тут и там поднимались из небытия воины — с распоротыми животами, пробитыми сердцами, истекшие кровью, получившие роковой удар в горло. Из дворца начали выбираться и вовсе ужасающие существа, у которых на костях скелета остались только жалкие ошметки мяса. — Что ты делаешь?

— Убить его! — коротко приказал, отступая, ведун, и твари ринулись в атаку.

Правитель взвыл, закружился, раскидывая мертвецов, отрывая им руки и головы — но павших за сегодняшний день было слишком много.

На помощь господину кинулись было смолевники — но стража Раджафа, едва ослаб напор на них, тут же перешла в наступление, не давая воинам обернуться и вступиться за Аркаима. Олег пробежался по залитому кровью и истоптанному саду подобрал чей-то меч, щит, громко приказал:

— Слушать меня! Приказываю убивать всех, кто в доспехах!

Мертвецы развернулись, устремились на смолевников. Хозяин дворца двинулся было за ними, но ведун заступил ему дорогу:

— Давай, приятель, станцуй для меня еще раз.

Мудрый Аркаим закружился, двинулся на Олега.

Но теперь Середин не сражался насмерть, а всего лишь тянул время — отступал, уклонялся, позволял вскользь зацепить щит.

Соотношение сил в ущелье изменилось самым радикальным образом: почти полторы сотни погибших вдруг вступили в бой, и сделали это на стороне нападающих, прижав полсотни порядком уставших смолевников к камням и теперь методично их истребляя. Ведун играл с правителем всего с десяток минут, отступая, когда тот нападал, и напирая, едва хозяин ущелья пытался двинуться на помощь гибнущим воинам. Больше тот ни на что был не годен — без шапки с кристаллом он, похоже, начисто утерял колдовские способности. Впрочем, Середин отлично знал по себе: во время сечи времени на ворожбу обычно не остается. Когда число уцелевших смолевников стало исчисляться считанными бойцами, ведун отскочил от противника и громко приказал:

— Сюда, мои воины! Убейте его, убейте.

Изрядно поредевшая толпа мертвецов ринулась на мудрого Аркаима. Тот еще продолжал отбиваться, но Олег вскинул руки, произнес заповедные слова:

— Аттарахраш коми, тхара, тзара, Тхор! Ананубис, кхор, тра Кнор, Кнор, Кнор-Кронос! Атахи! — И бросил на хозяина дворца новые полсотни бойцов.

Еще минут пять из плотной схватки на берегу пруда вылетали куски тел и конечности, а потом случилось неизбежное. Тупые, но неутомимые, не знающие страха и боли, зомби просто задавили своего единственного противника числом — и остановились, ожидая приказа.

Олег протолкался между мертвецами, стараясь не сильно пачкаться кровью, присел на корточки возле истыканного мечами тела. В голове мелькнула глупая мысль о том, что дорогой халат теперь не пригоден даже на половые тряпки, как вдруг труп правителя повернул голову и посмотрел Середину в глаза:

— Почему ты предал меня, чужеземец? За что?

Ведун вздрогнул от вопроса, но не удивился. Когда имеешь дело с братьями, говорящими о веках с такой легкостью, с какой обычный человек поминает о месяцах, нужно быть готовым к тому, что так просто эти люди не умирают. Подумаешь, три десятка смертельных ран! Какие пустяки…

— В любом деле есть победившие и проигравшие, мудрый Аркаим, — скорее устало, нежели с торжеством произнес Олег. — Извини, но в этой игре ты проиграл. Все. Партия.