Возвращение - Прозоров Александр

— Неслабо, — кашлянул Олег. — А что стало с твоей империей?

— Я лучший правитель из всех, что рождались под солнцем, — с гордостью напомнил Раджаф. — Разумеется, я наладил жизнь в этой империи так, что люди, верно, по сей день вспоминают о ней, как о золотом веке. От края и до края там протянулись ровные прекрасные дороги, на которых была налажена почтовая служба. Народы забыли о войнах, и битвы случались лишь на дальних, никому не ведомых рубежах. Иногда где-то на Руси, иногда в Персии, иногда в Сиаме. Ремесленники, пахари работали в любом городе, не опасаясь нападения врага, рабства или разорения. Женщины плодили детей, не беспокоясь за их будущее. Дабы все были богаты и счастливы, я назначил совсем крохотный налог, одну двадцатую от дохода каждого работника империи. Для каждого это была кроха — для империи золота хватало и на армию, и на наместников, и для моей казны. Восхитившись мудростью тибетского мага, я построил свой дворец неподалеку от его пещеры. Для своего друга и учителя тогда же я повелел возвести Шамбалу. Место, где он мог прикасаться к свету небес, медитировать, где он мог обрести уединение. Я даже приказал разрушить дорогу, по которой наверх доставлялись рабочие и камни для строительства. Осталась лишь узкая, опасная и плохо проходимая тропа. Но я постоянно поднимался по ней в Шамбалу, чтобы услышать мудрые речи учителя. Я спрашивал его о справедливости и будущем, он говорил мне об истине и любви. Он первым поведал мне, как можно избавить мир от страданий. Для этого достаточно очистить человечество от дурных страстей и желаний. Причина постоянных перерождений — в жажде жизни, наслаждений, земных благ, в дурных страстях. Постоянный круговорот рождений, болезней, бед, смертей причиняет человеку страдание, ибо даже самая счастливая жизнь влечет за собой смерть, а за ней — рождение в новом облике, достойном тех поступков, которые ты совершил в предыдущем воплощении. Только освободившись от всех стремлений, можно прервать эту череду. Лишь тому, кто уже не ищет желаний, дано больше не возрождаться и, умирая в последний раз, достичь совершенства и покоя, блаженной нирваны.

Бодхисатва прошел перед простертыми монахами, глядя на их бритые затылки.

— Я много общался с учителем, чужеземец, и мало уделял внимания делам империи. Вскоре до меня дошли вести, что многие из моих наместников — честные, прекрасные люди — поддались желаниям, пустым страстям и браваде, начали воевать меж собой, превращая большую, счастливую страну в лохмотья, полные нищеты, рабства и страданий. И в то мгновенье я постиг, что жить — это и значит страдать. Я понял, куда ушли боги древности. Я понял, почему сгинули мудрые основатели Каима. Боги, праотцы, создатели — это и есть мы, чужеземец! Наши души чисты и светлы, наши души полны любви и света. Но страсти не дают сохраниться этой чистоте. Жажда наслаждения, дурные страсти, жадность втаптывают наши души в грязь. Я понял, что, когда низменные склонности, страсти, влечения начали проникать в души высших существ, мы все были наказаны. Да-да, чужеземец, мы, боги и создатели, были наказаны. Посланы сюда, в эту приземленную мерзость. Это наш ад, чужеземец. Персональный ад для земных богов. Выйти из него сможет лишь тот, кто обуздает свои страсти. Тот, кто избавится от всех чувств и желаний, кто обретет покой. Тот, кто в образе смертного сможет коснуться нирваны, кто войдет в нее чистым и покойным — снова станет богом.

— Боюсь, земной ад продлится вечно, — покачал головой Середин. — Здешние страсти столь сильны, что обуздать их и умереть навеки смогут лишь считанные единицы. Один на миллиард.

— Есть выход, — улыбнулся Раджаф. — Ты его знаешь. Это врата Итшахра. Только теперь я постиг их истинное значение. Врата Итшахра — путь к вечности, путь к свету и покою. Великий дар, оставленный нам Кроносом, породителем богов. Он смилостивился и оставил нам выход из этого ада, из этой круговерти рождений и смертей. Выход для мятущихся душ из капкана страстей к счастью и безмятежности.

Старый колдун остановился перед Роксаланой, коснулся кончиком пальцев ее губ и тихо сказал ей одной:

— Нирвана здесь. Царство вечного покоя — совсем рядом. Достаточно открыть дверь…

— Что стало с твоим учителем?! — опять нарочито громко спросил Середин.

— Он ушел в нирвану, — отступил от девушки Бодхисатва. — Я решил уединиться здесь навеки, перенеся сюда казну, медитируя наедине со светом, покоем и вечностью. Но уже лет через пятьдесят или сто здесь стали появляться просветленные. Знание о Шамбале бродило между людьми, и многие пытались проникнуть в мою обитель. Кто искал покоя, кто хотел посмотреть на меня, кто стремился к мудрости… Я смирился с кармой. Мне не дано жить одному. Кто-то должен наводить порядок. Кто-то — любоваться цветами. Кто-то — уносить в мир знание. Ученикам потребовалась пища, для обогрева ночных келий им понадобились дрова. До меня стали долетать вести о новых трудах иных искателей истины. Дабы не впускать мир в Шамбалу, я приказал построить внизу новый монастырь. Тот, дальше которого будут подниматься только избранные. Что поделать! Я смог остановить мир за границами Шамбалы, но не сумел остановить себя на границах мира. Мне пришлось ко многому прикоснуться и многое сотворить. Зато я сделал главное… — И он опять остановился перед кудряшкой. — Я нашел ключ от заветных врат. До великого прозрения, до часа Просветления мира остался всего один шаг.