Война колдунов. Штурм цитадели. - Рудазов Александр

Паладины, эйнхерии, автоматы уже не так эффективны, как в предыдущих баталиях — теперь серые знакомы с этими противниками. Знают, чего от них ждать и как противоборствовать.

— Не хочу показаться пессимистом, но ситуация становится критической, — поджал губы король. — Зеньор Тивилдорм, как долго вы еще будете оставаться… в прозрачном состоянии?

— Я наполовину развоплощен, - чуть слышно донеслось из ниоткуда. Не звуки, не слова — скорее ощущения, проникающие непосредственно в мозг, минуя уши. — Я не могу даже стать видимым. Мне нужно время, чтобы восстановиться.

— Сколько именно времени?

— Не меньше суток. Мой камень поврежден. Мне очень… больно.

Воздух ощутимо похолодел. Сегодня Тивилдорм Призрак едва не умер вторично — адский дух превратил в шлак гвардейца, что носил за колдуном шкатулку с танзанитом, и лишь чудом не уничтожил сам танзанит. Бесценный самоцвет находился под толстым слоем легированной стали, поэтому уцелел — но по одной из граней прошла глубокая трещина.

Собрав остатки сил, Тивилдорм все-таки изгнал демона, однако после этого был вынужден уйти в эфирный план — иначе мог попросту перестать существовать.

— Нас теснят, — сухо констатировал Обелезнэ Первый, глядя в подзорную трубу. — Где маршал Хобокен?

— Бросил в бой свой последний резерв — самого себя, — отрапортовал генерал-аншеф Лигорден. — Но сейчас его не видно, ваше величество. Я не наблюдаю его на поле боя.

— Не наблюдаете? Генерал, ваш единственный глаз должен быть чудесно зорок, если вы способны углядеть отдельного человека в такой каше.

— Ваше величество, вы все еще плохо знаете Бокаверде Хобокена, — позволил себе улыбнуться Лигорден. — Когда он на поле боя — это видно издалека. Если где-нибудь наши вдруг удесятерят натиск, а серые побегут в панике — значит, там появился Железный Маршал.

— В таком случае его и впрямь нет, — обвел поле взглядом король. — Я нигде ничего подобного не наблюдаю.

Лигорден виновато поклонился.

— Малый конный резерв еще остался в запасе, — напомнил он. — Дозвольте возглавить, ваше величество.

— Дозволяю. Отправляйтесь, генерал.

Лигорден снова поклонился и быстрым шагом зашагал к палаткам.

— Коня мне, немедля!… - крикнул генерал-аншеф.

Обелезнэ Первый Калторан с сомнением покачал головой. Малый конный резерв — это один уланский эскадрон и остатки королевской гвардии. Едва две тысячи всадников — и не ошеломляющие каабарские паладины, а самые обыкновенные люди.

Они погоды не сделают — не те масштабы.

— Ситуация не радует, — неохотно признал Обелезнэ. — Адъютант! На всякий случай распорядитесь приготовить сигнал общевойскового отступления.

Адъютант даже не шелохнулся. Его взгляд прикипел к подзорной трубе.

— Адъютант, вы слышали, что я сказал? — повысил голос король.

— Ваше величество, взгляните скорее! — вдруг завопил тот, указывая вдаль.

Обелезнэ Первый чуть нахмурил брови, но все же поднял к глазам подзорную трубу. И лицо сразу облегченно разгладилось.

Юго-запад. С юго-западных холмов скачет настоящая конная лавина. Цепь развернулась на полгоризонта — добрых сто тысяч всадников!

Всадников?… Да нет, совсем не всадников! Однако и пехотой их назвать тоже нельзя…

На помощь Рокушу явилась Кентаврида.

Воздух уже потемнел от выпущенных стрел. Кентавры-лучники спускают тетивы с невероятной частотой, осыпая серых смертельным градом. Колчаны уже пустеют — луки отброшены, ладони хватают притороченные к бокам пистоли. Расстояние сократилось — теперь время для пуль!

— Браскеты наизгото-о-о-о-овь!!! - прокричал седой кентавр в бронзовом шлеме с парой крыльев. — В атаку, Боевая Орда!!!

Шестьдесят тысяч отборных тимариотов единым движением выставили стальные шпаги-пики. Армия конелюдей врубилась в общую схватку громадным дикобразом. Стальные браскеты выискивают в общем месиве серые мундиры, над головами свищут шашки, один за другим грохочут пистоли — у каждого кентавра их целых восемь штук.

Подкованные копыта обрушиваются людям на головы. Кентавры поднимаются на дыбы, топча и круша противника в бешеном натиске. Шпаги и пики серых метят точно в уязвимое место — «сердечную брешь» между ребрами — но у каждого кентавридца там прикреплен стальной щит.

В общей лаве видны и необычные лица, мало похожие на кентавридцев. Загорелые почти до черноты, с обритыми макушками, украшенными длиннющими оселедцами. Плечи увиты цветными татуировками, шерсть на груди выстрижена скошенным треугольником.