Лунный воин - Гурова Анна

«Может, я тоже умер? – почти равнодушно подумал Ким, сам удивляясь, почему эта мысль его не ужасает. – Горная ведьма убила меня ночью. Утопила в заводи… Нет! Нельзя так думать – иначе никогда отсюда не выберусь! Это просто какое-то колдовство. Ведьма зачем-то напускает на меня мороки из моего прошлого… Хотя той монахини я не помню. И этих двоих тоже…»

Из толпы теней рука об руку выступили двое – юноша и девушка в белых погребальных одеяниях. Они, вероятно, тоже мертвецы. Но разве может умереть фея? Женщина никем, кроме феи, быть не могла. А рядом с этой девушкой, прекрасней которой Ким не встречал, стоял он сам. Или не он сам, но кто-то очень на него похожий. Оба призрака смотрели на Кима так ласково и приветливо, что у него почему-то защипало в глазах. Он точно знал, что эти двое не причинят ему зла. Куда бы они ни привели его, там ему будет хорошо – они об этом позаботятся. Ким шагнул к ним навстречу. Какие прекрасные лица… А что это за темные полосы у них на шее?

«У них отрублены головы», – сообразил Ким. Он промедлил мгновение… и тут увидел позади них третью тень. Прозрачный, легкий призрак – стройный и гибкий, как лук, быстрый, как ветер; длинные белые волосы, прохладные синие глаза… Он одновременно и хрупок, и силен, но самое главное – он свободен.

– Дед! – громко воскликнул Ким. – Я заблудился! Выведи меня отсюда!

Призрачный Хару взмахнул широкими рукавами погребального платья и взлетел, маня за собой внука. Ким последовал за ним в небо безо всяких усилий и сомнений. Волшебный лес остался внизу, и внезапно Ким понял, что это никакой не лес, а самый обычный горный луг. Посреди луга одинокой звездой горел костер, разбрасывая вокруг себя рыжие отсветы. Рядом с костром никого не было. Зачем он тут, кто его разжег, кто поддерживал? Хару и Ким поднимались все выше, а внизу, порхая над травами и папоротниками, во все стороны разлетались белые ночные мотыльки. Порыв ветра подхватил Кима, завертел и бросил в пустоту…

* * *

– Эй, просыпайся! – кто-то тряс Кима за плечо.

Ким встрепенулся, очумело поднял голову. Его окружал непроглядный мрак.

– Что… – прохрипел он почти беззвучно. Попытался откашляться, но горло отозвалось болью.

Из темноты пахнуло запахом мокрой шерсти.

– Сколько можно дрыхнуть? – раздался резкий старушечий голос. – Утро на дворе!

– Утро?! – Ким сел и тут же зашипел, стукнувшись макушкой о камень. – Куда ты меня затащила? Какого беса там бросила?! – хриплым голосом напустился он на бабку, кипя от злости. – Ты!.. Ты не святая старица! Ты лешачиха!

– Уймись, – строго сказала бабка.

Ким открыл рот, собираясь как следует отругать каргу… и вдруг с удивлением почувствовал, что вся его злость куда-то испарилась, словно подчинившись бабкиному приказу.

– Вот у меня первый муж такой же был, – добродушно добавила старуха. – Спросонья вечно злой, как бес. Правда, он и был бесом. А ты чего яришься? Сон плохой приснился, что ли?

Ким пробормотал что-то неопределенное.

– Пошел бы умылся – грязный, как поросенок, – старуха куда-то прошуршала в темноте.

Булькнула вода, посыпались камешки. Ким осознал, что тьма уже не такая кромешная, как прежде. И почти сразу догадался, куда его занесло. Это была пещера окаменевшего учителя Жаба, куда его во сне заманила бабка. Ким почувствовал облегчение. Значит, все ночные странствия, встречи и полеты над лугом ему приснились.

Ким не без труда поднялся на ноги. Он почти не чувствовал своего тела: шея занемела, ноги подгибались, руки дрожали, вдобавок зверски саднило горло. Вот что значит провести ночь на сыром камне, с досадой подумал Ким. Все его тело густо покрывала белесая пыль, вероятно, осыпавшаяся с потолка пещеры, вперемешку с мелким лесным сором. Ким встал, отряхнулся, подошел к выходу и высунул голову из пещеры.

Бабка опять обманула его – еще даже не рассвело. В колдовском зеленоватом небе ярко сияли звезды. Только вершина Иголки излучала призрачно-розовый свет. Предрассветный бор утопал в глубоких сизых тенях, осока матово блестела от росы.

– Как красиво! – невольно вырвалось у Кима.

Среди прибрежных камней, как лесной зверь, бесшумно появилась бабка.

– Пошли, отведу тебя к монастырю, – буднично сказала она.

Глава 18

Мотылек меняет имя

Мотылек открыл глаза. Вокруг всё было серым. Высоко над головой в размывах водянистых туч чуть розовело небо. Пасмурный осенний рассвет.