Ричард Длинные Руки – воин Господа - Орловский Гай Юлий

Беольдр покачал головой. Лицо было темное от усталости, а морщины стали еще резче.

– Нет, Ваше Величество. Верность слову.

– Как это?

– Король Карл примчался под стены Кельвинта с небольшим отрядом, а войско намного отстало. Но король Карл заявил во всеуслышание, что не уйдет из-под стен Кельвинта, пока не возьмет.

Шарлегайл уронил голову.

– И Кельвинт сдался…

– Да, Ваше Величество. Все знают верность Карла слову.

Шарлегайл долго молчал, потом с губ сорвался едва слышный шепот:

– Что ж… тогда мы скоро услышим о славном Галахаде…

Бернард спросил недоверчиво, голос грубый, но я слышал в нем неподдельную любовь и преданность старому королю:

– Вот уж не думал, что у вас… того, видения. С коня не падали, Ваше Величество? Темечком вниз?

– Грубый ты, – укорил король. – Не зря тебя моя королева не любит… Если Кельвинт пал, то войска короля Карла перейдут перевал и хлынут в долину Цветущих Роз. Не знаю, чего так зовется, отродясь ни одной розы там не зрил, но выход из долины на простор Срединных Королевств только один… Но его замыкает замок Озерной Феи.

Беольдр сказал неспокойно:

– Ну и что? Войска обойдут, как волны обходят скалу в море. А Галахад и фея их даже не заметят, им есть чем заниматься.

Ланселот побледнел от гнева, нижняя челюсть выдвинулась вперед, как привод сидюка. Глаза заблистали словно звезды.

– Как вы смеете! Галахад – рыцарь!

Шартреза громко хлопнула в ладоши. Все умолкли, повернулись к ней. Она сделала повелительный знак, из-за портьеры вышел худенький мальчик, с поклоном передал ей золотой поднос. Я углядел там массивный пояс и золотые шпоры. Шартреза что-то пошептала королю на ухо, опустила ему на руки поднос.

Он отыскал меня взглядом, дряблая рука с трудом выползла из-под тяжелого подноса. Указательный палец поманил меня ближе.

– Подойди, сын мой… Ты уже принимаешь собственные решения, не считаясь с запретами… А это признак мужчины и рыцаря, который готов нести ответственность за свои поступки… На колени, Дик!

Я опустился на одно колено, уже второй раз за сегодня. Шартреза подала Шарлегайлу меч. Он с усилием коснулся кончиком лезвия моего плеча.

– Отныне ты, Дик… становишься сэром Ричардом… Да примут рыцари тебя в свою семью! Твое сердце благородно.

Он умолк, обессиленный, Шартреза осторожно сняла меч с моего плеча, где лезвие оказалось чересчур близко к моей яремной вене. Я поднялся с колен. Бернард взял с подноса пояс, но Сигизмунд первым бросился ко мне со шпорами в руках, упал на колени и быстро прикрепил их к моим сапогам.

Асмер подмигнул. На его лице читалось, что заслуги заслугами, но самое главное, что никто теперь не уклонится от поединка с сэром Ричардом лишь на том основании, что тот недостаточно благороден.

Я оглянулся на Ланселота. На его бледном вытянутом лице ясно читалось странное облегчение.

– Ура, – заметил Асмер ехидно, – его милость Ланселот перестанут дергаться, если кто-то назовет Дика сэром…

Ланселот, Беольдр и Бернард окружили короля и что-то вполголоса рассказывали. Я отвел Сигизмунда в сторонку, он насторожился, я сказал успокаивающе:

– У меня к тебе поручение…

– Буду счастлив, – вырвалось у него преданное. Был бы у него хвост, поотбивал бы себе бока. – Располагайте мною! Кстати, ваша милость, вы не забыли, что у меня в седле семена тех… стреляющих? Вы собирались их расклепать и наварить на свой меч…

– Не знаю, – ответил я задумчиво, – нужны ли они теперь, когда у меня меч Арианта? Ладно, посмотрим. Слушай, тебе надо будет съездить… только здесь никому не говори!.. в одно местечко на севере. Я тебе покажу на карте. Там замок, это баронство Ганслегеров. Поройся в библиотеке, вообще пошарь везде… Если там отыскался амулет, который нас кормил и поил, то, может быть, в замке барона найдется что-то еще интересное… Тот барон грабил самые разные караваны и, как ворона в свое гнездо, стаскивал либо в подвалы, либо в кабинет, либо в библиотеку…

Сигизмунд помрачнел – никаких подвигов, вздохнул, заверил погасшим голосом:

– Все сделаю, ваша милость!.. Все сделаю, все выполню. Только не будет ли барон… возражать?

Я сказал негромко:

– Не будет. Это мой замок, как и все владения.

Его глаза расширились в радостном изумлении.

– Сэр Ричард!.. Я знал, я чувствовал, что вы скрываете что-то… А когда эти неотесанные чурбаны осмеливались называть вас просто Диком, я готов был их на части!.. А теперь понимаю: вы слишком высоки, чтобы вас это задевало!

Знание, что его сеньор по меньшей мере барон, владетель замка Ганслегеров, из него перло так, что раздувало, как самца жабы в брачный период, а мой непонятный запрет теперь вовсе истолкует как-нибудь особо, я ж вижу по его чистым глазам, что придумывает самые сказочные объяснения, вплоть до того, что я незаконнорожденный сын императора, который скрывается от убийц, чтобы набраться сил и начать борьбу за трон.

Он убежал, готовый ехать прямо сейчас, как только покормит коня и перекует подковы. Счастливый, визжащий, уже уверенный, что начнем борьбу за восстановление моей законной… конечно же, законной, как иначе, власти. Естественно, я одержу победу, и все бабы станут наши.

В пролом заглядывали встревоженные люди, кто-то уже выметал щепки. Расталкивая всех, ворвался отец Дитрих, которого я меньше всего ожидал увидеть здесь. Волосы растрепались, ряса в ужасном состоянии, на щеке царапина, под глазом громадный кровоподтек.

Король вскрикнул:

– Отец Дитрих, что стряслось?.. Кто вас ранил?

Отец Дитрих отмахнулся:

– Это я торопился, о дверь… Нет, в самом деле о дверь, что вы, мне не верите? Ваше Величество!.. Откиньтесь на спинку, успокойтесь!.. Король Конрад… Король Конрад… Сокрушительное…

Шарлегайл простонал с мукой:

– Говори же!

Отец Дитрих сказал еще торопливее, захлебываясь словами:

– Из Галли явились двести доблестных рыцарей от короля Арнольда. А с ними пять тысяч пеших воинов. Да-да, Ваше Величество, именно от короля Арнольда!.. Король Конрад выводит армию из Галли!.. Он вернул Его Величеству Арнольду трон вместе с нетронутой казной. Войскам велено ничего с собой не увозить, никого не грабить.

Король тихонько ахнул. Мы все замерли. А ликующий отец Дитрих размашисто перекрестился, сказал торжественно:

– Сила Господня снова одержала верх.