Колдун из клана Смерти - Бычкова Елена Александровна

Она скорее почувствовала, чем услышала звонок в доме, после того, как помощник нажал на кнопку. Довольно долгое время ничего не происходило, но нахттотерин была терпелива. И к тому же знала, что хозяин здесь.

Наконец дверь распахнулась, и тхорнисхи увидели высокого черноволосого мужчину в темно-сером камзоле, отделанном серебряным шнуром. Хранья сразу узнала Кристофа. «Он привлекательнее Вольфгера, – оценила она, – но, к сожалению, не в моем вкусе». Взгляд зеленых глаз скользнул по стоящей на пороге девушке, задержался на Альгерте, устремился к Ульриху и мерзнувшей на ветру Розалии и вновь вернулся к Хранье.

– Не предполагал, что сегодня меня почтят визитом.

В его словах не было грубости, лишь легкая ирония и невысказанный вопрос.

– Простите, что без приглашения, Кристоф. Я…

– Я знаю, кто вы, – он избавил ее от представления. – Вы как две капли воды похожи с братом.

– Разве что внешне.

Он не спешил приглашать ее в дом, все так же стоя в дверях.

– Мы можем поговорить? – Хранья изобразила волнение, намеренно поторопившись с вопросом. Однако на какое-то мгновение ее тревога стала искренней. Девушке показалось, будто колдун сейчас захлопнет дверь перед ее носом. Но он, помедлив, ответил:

– Проходите, – и отошел в сторону, открывая дорогу в святая святых клана Кадаверциан.

– Жди здесь, – сказала Хранья Альгерту и, не дожидаясь подтверждения приказа, переступила через порог.

Мастер Смерти был слишком вежлив, чтобы не помочь ей снять куртку. Оставшись в черной водолазке и широких молодежных штанах с большими карманами, Хранья сняла серебряную заколку, позволяя светлым волосам рассыпаться по плечам. Это всегда придавало ей нежно-романтичный вид и, самое главное, делало меньше похожей на Миклоша. Она уже поняла, что именно на несходстве надо сыграть.

Кристоф провел девушку в большую гостиную, где в камине пожирал поленья огонь. По мнению Храньи, здесь было темновато. Какие-то погребальные тона: болотно-зеленый, черный, густо-серый. На стенах – гобелены, явно изображающие картины загробного мира. В четырех углах – статуи из серого песчаника: ибис, шакал, бык и крокодил. Великолепный ковер на полу, удобные кресла, диван. Стоило признать, вкус у кадаверциана был, хотя и своеобразный.

– Уютный дом.

– Что вам предложить?

Она улыбнулась:

– Кофе, если это не затруднит вас.

Ей удалось поставить колдуна в тупик. Одна темная бровь поползла вверх, но он быстро справился с собой:

– Конечно. Какой предпочитаете? – в его словах вновь зазвучала ирония. Он считал это игрой и принял правила.

– Целиком доверюсь вашему выбору.

Некромант кивнул и сделал приглашающий жест.

Кухня показалась Хранье слишком… обжитой. И пользовались ею не только для хранения крови. Пахло человеческой едой. Чем-то сладким. На полукруглом столе стояло широкое блюдо со свежими фруктами. Один из апельсинов был наполовину очищен. Возле открытой коробки с печеньем виднелись крошки. Рядом с мойкой на крючке подставки под кофейный набор висела мокрая чашка.

Хранья с удобством расположилась на высоком стуле и, опираясь локтями о барную стойку, с интересом смотрела, как некромант колдует у плиты. Он варил кофе в маленькой латунной джезве, на медленном огне.

До этого она никогда не встречалась с кадаверцианом. Лишь видела его фотографии да слышала истории о нем. Разумеется, рисовала в голове какой-то образ, но, кажется, сильно ошиблась. Реальность оказалась далека от ее представлений.

Хранья следила за точными, неторопливыми движениями и, сама того не замечая, улыбалась. Он не был простым исполнителем приказов Вольфгера. Старый мэтр доверял ему. Но может ли рассчитывать на его лояльность она?..

– Чему вы улыбаетесь? – спросил мастер Смерти, не поднимая взгляда.

– Простите. Вы напомнили мне старого друга. Я вернулась во времена молодости.

Он понимающе кивнул:

– Вольфгер рассказывал, что вы были дружны. Он хорошо о вас отзывался. Только поэтому вы в моем доме.

– Не любите клан Нахтцеррет? – она прищурилась.

– Мне не за что вас любить, – Кристоф не собирался лицемерить.

– Не все такие, как мой брат, – Хранья следила за тем, как черная ароматная жидкость переливается из турки в ослепительно-белую чашку.

– Поверю вам на слово.

– Раньше мы были другими.

– Раньше все были другими, – легкое пожатие плеч. – Нософорос – реальными, Вриколакос – дикими, Даханавар – слабыми, а Лудэр… живыми. Сахар? Сливки?