Город стекла - Клэр Кассандра

Если не видел Аликанте и его хрустальных башен, считай, не видел города вообще.

— Что-что? — спросил Люк. — Ты что-то сказала?

Клэри сама не заметила, как процитировала поговорку вслух. Смутившись, она повторила.

— От кого ты ее слышала? — удивился Люк.

— От Ходжа. Он говорил нечто подобное.

Присмотревшись к девушке, Люк заметил:

— Ты вся красная. Как себя чувствуешь?

Шея болела, начался жар, во рту пересохло, однако Клэри просто ответила:

— Все хорошо. Давай уже дойдем до города.

— Ладно. — Люк указал на границу Аликанте. Там, где заканчивались здания, стояла изогнутая арка. В ее тени нес вахту Сумеречный охотник. — Это Северные врата, через которые дозволено входить нежити. Если, конечно, есть письменное разрешение. Прибудь мы по делу, официально, и имейся у нас подписанная кем надо бумажка, мы прошли бы через них.

— Вокруг города нет стен. — Клэри тоже указала в сторону арки. — Какие же это врата?

— Барьер невидим, но он есть. Стоит под управлением башен вот уже тысячу лет. Сама почувствуешь на себе его силу. — Оборотень посмотрел на Клэри, задержав взгляд на ее прищуренных глазах. — Готова?

Клэри кивнула, и Люк пошел прочь от врат, мимо восточной стороны города, где здания стояли особенно густо. Возле узкого прохода меж двух домов он знаком велел девушке ступать как можно тише и повел ее вперед. Клэри зажмурилась, ожидая удара о невидимую стену, но вместо этого шарахнуло давлением — как в падающем самолете. В ушах громко чпокнуло, и вот Клэри уже стоит в переулке.

Здесь, совсем как любом переулке Нью-Йорка, да где угодно в мире, наверное, воняло кошачьей мочой.

Выглянув за угол, Клэри увидела широкую улицу, по бокам которой тянулись ряды лавок и домов.

— Никого нет, — несколько удивленно заметила она.

В вечерних сумерках кожа оборотня отливала серым.

— Должно быть, в Гарде собрание. Иначе народ вот так разом с улиц не пропадает.

— Это хорошо или плохо? Можем пройти незамеченными.

— Не хорошо и не плохо. Улицы пустынны, нас вряд ли заметят. Но если уж кто попадется на пути, то заметит обязательно.

— Разве на Совет собирают не всех?

— Всех, да не совсем, — слабо улыбнулся Люк. — Дети, подростки — те, кого не призвали, могут гулять по улицам.

Клэри подумала о Джейсе, и сердце заколотилось с бешеной быстротой скаковой лошади.

Люк словно прочел мысли девушки и нахмурился:

— Прямо сейчас я нарушаю закон, потому что не назвался члену Конклава у врат. Если меня кто опознает, беды не оберемся. — Он взглянул на узкую полоску темно-красного неба между крышами. — С улиц надо уходить.

— Мы разве не в дом твоего друга собирались?

— Так и есть. Правда, хозяйка дома — не совсем друг.

— А кто?.. — хотела спросить Клэри, но Люк оборвал ее:

— Тихо, иди за мной.

Он нырнул в проход между домами, такой узкий, что Клэри, вытянув руки, спокойно касалась стен по обеим сторонам. Улочка вывела на вьющуюся мостовую, обрамленную лавками — домиками, точно из детских сказок и готических фантазий. Каменные фасады были украшены барельефными мордами чудищ, пегасами, русалками и, разумеется, ангелами. В одном месте повстречалось нечто похожее на избушку на курьих ножках. На каждом углу сидело по горгулье, чьи морды искажала гримаса-ухмылка. И всюду руны, руны, руны: на дверях, замаскированные в причудливой каменной резьбе, на тонких цепочках, позвякивающих на ветру, словно китайские колокольчики. Руны защиты, удачи и даже прибыли в деле. От их обилия голова шла кругом.

Стараясь держаться в тени, спутники молча шагали по опустевшей мостовой. Двери лавок были закрыты и заперты, но Клэри тайком заглядывала в витрины. В одной — шоколад в роскошных обертках, в другой — ого! — такое же разнообразие орудий убийства: палаши, булавы, утыканные шипами дубины и клинки серафимов почти любого размера.

— Ничего огнестрельного, — пробормотала Клэри, и собственный голос показался ей далеким-далеким.

— Что? — обернулся Люк.

— Сумеречные охотники, похоже, дерутся только холодным оружием.

— Руны не дают пороху воспламениться. Почему — никто не знает. Хотя порой нефилимы берутся за ружья, если надо подстрелить нашего брата. Против оборотня хороши серебряные пули. — Голос Люка звучал мрачно. Внезапно оборотень поднял голову и прислушался. В тусклом свете Клэри легко вообразила, как он по-волчьи прядает ушами. — Голоса. Кажется, собрание окончено.

Схватив Клэри за руку, Люк утянул ее прочь с главной улицы на небольшую площадь с колодцем в центре. Впереди виднелся каменный мосток через канал, вода в котором казалась совершенно черной.

Вот уже и сама Клэри расслышала голоса — они звучали сердито, на повышенных тонах. Голова у девушки закружилась сильнее, и мостовая под ногами закачалась, грозя опрокинуть. Клэри привалилась к стене переулка, пытаясь продышаться.

— Клэри, — позвал Люк. — Тебе плохо?

Голос Люка сделался странным, густым. Клэри взглянула на оборотня и обомлела от ужаса: уши Люка вытянулись и заострились, зубы выросли, а в глазах загорелось яростное желтое пламя.

— Люк, — прошептала девушка. — Что с тобой?

— Клэри. — Он протянул к ней руки, которые вдруг удлинились. Когти на пальцах окрасились багряным. — Что не так?

Клэри закричала, пытаясь увернуться. В сердце проснулся неуправляемый ужас. Откуда? С чего? Люк в обличье волка ни за что не навредит… Он ухватил Клэри за плечи, и она съежилась, стараясь закрыться от желтых звериных глаз.

— Клэри, пожалуйста… — Люк звал обычным, человеческим, голосом, умоляя замолчать.

— Пусти! Пусти! — отбивалась Клэри.

Люк не пускал.

— Это все вода. У тебя галлюцинации, Клэри. Держись! — Он потянул ее к мосту, едва не волоча по земле. По горящим щекам потекли прохладные слезы. — Того, что ты видишь, нет. Крепись, пожалуйста, не сдавайся.

Запахло стоячей водой. Клэри присмотрелась к цветущей зеленоватой поверхности, под которой угадывались темные формы. Навстречу вынырнуло черное щупальце, и Клэри отшатнулась от усеянного игольчатыми шипами кончика. Она даже не смогла закричать, лишь приглушенный стон вырвался из груди.

Колени подогнулись, но Люк успел подхватить Клэри и взять на руки, чего не делал с тех пор, как ей было пять или шесть лет.

— Клэри, — позвал оборотень. Слова замялись, переходя в рычание.

Оборотень нес девушку вдоль высоких домов привычной бруклинской конструкции. Или они примерещились? Воздух тем временем потеплел, огни домов светили подобно факелам, а вода в канале издавала недоброе фосфоресцирующее сияние. Кости у Клэри как будто таяли.