Время мушкетов - Юрин Денис

– Заряжай! Беглый огонь! – пронесся по батарее новый приказ.

Комендант понял, что им уже не успеть выстрелить залпом, и поэтому разрешил канонирам стрелять по собственному усмотрению. Кто успеет – молодец, кто промедлит – значит, промедлит. Пять из семи орудий успели выстрелить еще один раз, а затем изрядно поредевшая филанийская конница достигла позиций батареи.

Неимоверно быстро для своей комплекции полковник вскарабкался на орудийный лафет и отразил мечом удар наскочившего на него кавалериста. Сталь подвела, сломалась, хотя и спасла голову офицера от мощного удара палаша. Недолго думая Штелер схватил брошенный канониром шомпол и столкнул им всадника с лошади. Тучный комендант хотел вскочить в седло, но в этот миг его спину пронзила острая боль, а на ухо закапало что-то липкое и теплое. «Ну вот и все, так оно и случилось: быстро и почти безболезненно… отмучился», – успел подумать полковник Штелер, его глаза закрылись, а окружающий мир погрузился в какофонию отдаленных, чуждых звуков.

К несчастью, защитники форта не смогли прийти на помощь товарищам, вступившим в недолгую рукопашную схватку с кавалеристами. Проказник-ветер подул в их сторону, делая невозможным залп. Никому из герканцев не хотелось случайно попасть в своих, и они впервые за годы службы ослушались приказов командиров, не открыли огонь.

Лошади хоть и прыгают высоко, но ни одному скакуну не дано перепрыгнуть через стену форта. Из медленно развеивающихся клубов порохового дыма донесся зов походной трубы. Филанийский трубач просигналил отступление и умолк. Когда дымовая завеса окончательно рассеялась, то глазам защитников форта предстали спины скачущих обратно к лесу кавалеристов и заваленная порубленными трупами батарея. Но все равно, несмотря на страх, на горечь потери, над стенами форта пронесся раскатистый победный клич, которому подпевал салют из нескольких сотен мушкетов, направленных не в воздух, а в спины не успевшего удалиться на безопасное расстояние врага. Артиллеристы храбро сражались и погибли недаром, враг лишился доброй половины своей кавалерии и еще сейчас нес потери, скакавшие обратно к лесу всадники падали один за другим.

– Вот говорил же я толстячку Штелеру! – обрадованно заявил Анри, наблюдая за ходом сражения через подзорную трубу. – Филанийцы дураки, как орудия в чистом поле увидят, так и пускают на них кавалерию! Нет бы подумать над обходными маневрами или хотя бы сперва орудийную перестрелку устроить. Ты только глянь, сколько трупов в красно-синем! Их кавалерия больше нам не страшна.

– А как же их батареи? – поинтересовался Мартин, стоящий тут же на смотровой площадке.

– А вот с этим плохо, даже я сказал бы, совсем худо, – иным голосом произнес лжемайор, увидев, как филанийцы готовят к стрельбе два десятка дальнобойных орудий, – но, как говорится: «Гентар не выдаст, вампир не съест!» – скаламбурил не павший духом усач. – Не боись, ваша Ученость, не первый день воюем!

Анри сказал что-то еще, но товарищ его уже не расслышал, поскольку воздух пронзали оглушающим свистом летящие в форт ядра.

* * *

– Ну вот и все! Еще четверть часа ребята постреляют и этот чертов форт в щепу разнесут! – хмыкнул генерал, одарив стоявшего перед ним Аке гордым взглядом победителя. – Тех, кто выжил, голыми руками возьмем, офицеров перестреляем на месте, а солдат в рудники. А ты тут философию развел: предварительная разведка, рекогносцировка, потери, понимал бы что в искусстве войны, мужлан!

– Насчет мужлана – отдельный разговор, твое Превосходительство, – без тени уважения произнес мрачный Аке, чем вызвал крайнее недовольство двух находившихся в генеральской палатке полковников. – А вот за то, что ты всю кавалерию положил, прямо сейчас ответишь!

– Кавалерия, а что кавалерия?! Ты хоть знаешь, мужицкая твоя рожа, на сколько золотых эти хвостатые проглоты овса в год жрут?! Кавалерия полегла, казне легче! – привел сомнительный аргумент филанийский полководец и кивнул своим офицерам, которые тут же положили ладони на рукояти мечей. – Пшел вон из палатки, ополченец, пока я не приказал всыпать тебе розог, на заступника твоего, маркиза, не надейся! Его голос с сегодняшнего дня ничто, паршивый трус, даже на войну не явился!

Старшие офицеры уже были готовы наброситься на ополченца и силой выпихнуть его наружу, но в этот миг полог распахнулся и в палатку вошел рослый капитан в мундире курьера генерального штаба.