Колдуны и капуста - Уланов Андрей

— Но как-то же она выглядит?!

— Да. Как гриб.

— Что-о-о?!

— Крис, Уин говорит правду, — сказала Бренда. — Это... эта хрень и впрямь выглядит как гриб. Только не обычный гриб. Гриб, который... у которого... — она запнулась и безнадежно махнула рукой.

— Прости, Крис, но это и в самом деле надо видеть. Словами этого не передать. По крайней мере, у меня таких слов в голове точно не имеется.

— Говоря грубо и приближенно, мы лицезрим видимые последствия взрыва, — задумчиво сказал русский. — Другой вопрос, что... Крис, помнишь ту волну во время шторма? Ты еще как-то после в разговоре назвал ее прабабушкой всех волн. Так вот... представь себе рябь по луже от легкого ветерка, сопоставь ее с той самой волной, а потом...

— Не надо, — медленно процедил Ханко. — Хватит. Довольно.

— Я одного не понимаю, — призналась Бренда. — Взрыв, ты говоришь... и падающая звезда. Меня вот уверяли, что некоторые звезды в небе — здоровенные миры, такие же, как Земля, а другие — огромные светила, вроде Солнца.

— Все так, — кивнул Николай. — Именно таковы, насколько мне известно, догмы современной науки.

— Тогда... бабахнуло, конечно, здорово, но... — Нехватку слов Бренда попыталась компенсировать жестами, однако единственной ассоциацией, которую движения ее рук вызвали у Малыша, было зрелище двух арбузов. Больших и, как отчего-то совершенно точно знал Уин, очень сладких арбузов.

— Ответ заключается в том, — начал вампир, — что современная наука шагнула еще дальше. Теперь она также допускает существование за пределами земной атмосферы и мелких объектов, возникших, например, в результате распада более крупных тел...

— А-а-а... поняла. Это был кусок Солнца.

— Мр-рожет быть, — промурчала Лин Тайл. — Я умею видеть тепло. Солнце — оно теплое, очень горячее, огонь. Звезда, когда падала, тоже была огнем, очень горячим огнем. Похоже.

— Надеюсь, — Эрика совсем по-детски шмыгнула носом, — что от Солнца нечасто отваливаются куски.

— А...

Внимание Малыша вдруг привлекли странные движения Ночной Эльфийки. Она несколько раз быстро крутанула головой, глядя то на гриб впереди, то на залитую лунным светом вершину холма, который они миновали перед самым закатом.

— Бренда, — неожиданно попросила/скомандовала она, — достань амулет.

— Зачем? — удивилась миссис Ханко, берясь за завязки мешка.

— Просто, — неопределенно ответила найтморлендка, — хочу кое-что проверить.

Малыш озадаченно подергал свежеотращенную за последние недели бороденку. Нахмурился, мысленно провел черту от вершины холма до их бивака, затем продлил ее... пока она не уперлась точно в основание грибной ножки.

— Думаешь, — начал он...

— Амулет, — хрипло прошептала Бренда. — Пресвятая Дева... он...

— Пропал? — вскакивая и хватаясь за кобуру, крикнул полукровка и лишь затем сообразил, что смотрит прямо на знакомого бело-сине-красного дракончика.

Незнакомым же было то, что дракончик неторопливо вращался вокруг своей оси, явственно давая понять, что все стороны света ему в данный момент совершенно одинаково равнобезразличны.

— Сломался?!

— Уин, да ты бредишь, — холодно произнесла Эрика. — Как может сломаться заклинание? Это тебе не дешевые карманные часы с боем.

— Рассказывай! — обиженно фыркнул гном. — А то я сдохших заклятий мало за свой век перевидал и переим... перещупал во всех видах и разнообразностях!

Примерно 30 миль юго-восточнее воронки на месте замка Джахор, Бренда Ханко.

— С амулетом, — заявила я, — все в порядке. Правда, причем чистейшая. Нить, на которой висел дракончик, тихонько покалывала ладонь совершенно как прежде, да и сам амулет не выказывал малейших признаков «протухшего» заклинания. Ни цвета, ни характерного запаха.

— Ну, положим, — неприязненно буркнул Малыш. — Тогда какого орка крашеная деревяшка показывает во все стороны разом?

— Из-за отсутствия второго компонента системы, — нежно проворковала тайса Бакгхорн. — Иных версий и быть не может.

Найтморлендка владела английским хорошо, на мой взгляд, даже слишком хорошо. И именно потому порой начинала изъясняться посредством такой зауми, что уши так и норовили свернуться в трубочку. Вампир — и тот говорил куда как более по-человечески. Он все же свою после-жизнь вел среди людей и вынужден был научиться опускаться до понятного им уровня.