Преисподняя - Сандему Маргит

Да, Даг разделял беспокойство Силье. Суль была не из тех, за кем можно уследить. В субботу он возьмет ее с собой на вечеринку и представит своим друзьям. Он опасался за последствия. Впрочем, она произвела самое наилучшее впечатление на всех в этом доме.

Лаурентс Берениус… Что это за мошенник-торгаш?

В ярко освещенном трактире, где друзья Дага отмечали праздник, Суль оглядела всех и каждого своими сверкающими глазами.

Все сидели вокруг длинного стола, имевшего весьма почтенный возраст. Это были молодые интеллигентные мужчины со своими сестрами или кузинами — приводить с собой чужих не разрешалось. Среди них считалось неприличным выставлять напоказ даму сердца. Глаза и драгоценности женщин сверкали. На столе стояло блюдо с едой и деревянные кружки.

Суль видела, что привлекает к себе внимание. Графиня Страленхельм дала ей одно из своих поношенных платьев, которое казалось Суль просто роскошным. Никогда она не чувствовала себя такой элегантной, как в этот вечер, и взгляды молодых мужчин говорили ей, что все разделяют ее мнение. Но эти юноши не особенно интересовали ее. Кроме одного — но уже совсем по другой причине.

— Даг, — шепнула она брату. — Кто это такой, кого вы называете Пребен?

— Забудь об этом, — ответил Даг и занялся куриной лапой.

— Нет, я хочу знать! Вы говорили что-то о черной магии.

— Суль, — сказал он тревожно, поворачиваясь к ней. — Тебе что, не хватает опасности?

— Если ты не хочешь говорить, я узнаю это сама.

— Нет уж, я не позволю тебе ходить и расспрашивать всех! Если тебе угодно знать, он член копенгагенского эзотерического общества!

Тайное эзотерическое общество, только для посвященных!

— Но тебе следует держаться от этого подальше, — сказал Даг. — Понятно?

— Да, братишка, — сухо ответила Суль, в то время как ее глаза искали глаза Пребена.

На вид он был ничем не примечательный — заурядное лицо, которое забываешь, едва отвернешься. Но он заметил Суль и ее интерес к нему, и после того, как их взгляды несколько раз встретились, подошел к ней. Дага в это время рядом с ней не было — он флиртовал с одной молодой девицей.

— Я слышал, ты сводная сестра Дага, — сказал Пребен.

— Да, это так. Мы выросли в одном доме.

— Я заметил твой интерес к моей скромной персоне. Могу ли я спросить, чем он вызван?

Суль улыбнулась.

— Я не могу точно сказать, в твоих ли золотистых локонах дело, — ответила она. — Но поскольку таковых у тебя не имеется, догадайся обо всем сам!

— Хорошо. Твои глаза… Что-то подсказывает мне, что у тебя такие же интересы, что и у меня.

Суль кивнула.

— Возьми меня с собой на одно из собраний!

— Мы опасаемся шпионов и доносчиков.

— Разве я похожа на них?

— Нет, ты сама выглядишь довольно мистически.

— Я и есть такая на самом деле, во всяком случае, в твоем понимании мистики. Для меня же это естественное состояние. Но я истосковалась по единомышленникам. Я жила уединенно в Норвегии всю свою жизнь. Мне необходимо говорить с кем-то, чему-то учиться!

Он важно кивнул.

— Ты всему уже научилась! Следует ли учиться вещам устрашающим?

— Меня это не пугает, — приглушенно рассмеялась Суль.

— Как тебе угодно. Я изложу твою просьбу на ближайшем собрании, и если они одобрят твое присутствие, тебя впустят. Но, предупреждаю, там не занимаются пустяками! У тебя есть рекомендательные письма?

— Я сама себя рекомендую. Ты мог бы спросить Дага, но я не думаю, что это стоит делать. Он не должен знать о том, чем я занимаюсь в Копенгагене.

— Идет! Ты рассуждаешь разумно.

Свадьба Лив и Лаурентса Берениуса состоялась в назначенный срок, но ни Суль, ни Даг не смогли приехать домой, поскольку в это время года ни один корабль не выходил в море. Сообщение между Данией и Норвегией было нерегулярным и случайным.

Лив была самой красивой из четырех детей Тенгеля и Силье. Красивее самой Силье, хотя и очень похожей на нее. Шарлотта была права: как жена и золовка она была просто мечтой. Она легко сходилась с людьми, могла быть незаметной, если это требовалось, обладала большими способностями в самых различных областях.

Впрочем, до ее способностей Лаурентсу Берениусу не было дела.

Лив жила словно в каком-то дурмане. Она слышала разговоры, но сама не говорила. «Все будет хорошо, — думала она. — Лаурентс такой милый, такой заботливый. Я буду на редкость счастлива с ним, а Даг женится на фрекен Тролле, и все будут так радоваться. Да, я в самом деле буду счастлива».