Под небом четырех миров - Завойчинская Милена

— Эрилив ле Соррель, позволяешь ли ты Судьбе соединить вас с Викторией Лисовской? — продолжил обряд жрец, не дождавшись ответа на свой вопрос.

— Да!

— Берешь ли ты ее в жены на веки вечные во имя Судьбы?

— Беру! — Голос Рила чуть дрогнул.

— Клянешься ли быть ей хорошим верным мужем, надеждой и опорой, оберегать и любить ее и детей ваших?

— Клянусь!

— Виктория Лисовская, принимаешь ли ты в свою судьбу Эрилива ле Сорреля?

— Да!

— Готова ли ты стать женой его на веки вечные во имя Судьбы, во имя любви, во имя жизни?

— Да! — Я ласково взглянула на явно взволнованного Рила.

— Клянешься ли ты быть верной и любящей женой, матерью детей его, хранить и оберегать ваш семейный очаг?

— Клянусь! — У меня даже в носу защипало.

Очень странный обряд, очень! Но что-то в этом определенно есть, хотя слова нам жрец говорит немного разные, но все они об одном и том же.

— Надень брачный браслет на руку невесты своей, и пусть Судьба сообщит нам свое решение, — велел жрец Эриливу.

По кивку жреца я подошла к жениху, и он надел мне на левое запястье ажурный браслет. Ну и, разумеется, я тут же принялась его разглядывать. Интересно же, из-за чего Эрилив переживал, что вдруг мне не понравится. Понравился. Старинное украшение из драгоценных металлов четырех цветов, переплетенных в удивительной красоты ажурном рисунке, просто не могло не понравиться. И, подняв взгляд на Рила, я ему подмигнула и улыбнулась, а он облегченно выдохнул. Оказывается, ждал моей реакции. Обожаю его!

Браслет на моей руке потеплел, и на месте замочка вспыхнула искорка. И в то же мгновение замок исчез, а браслет стал цельным.

— Виктория Лисовская, Судьба признала ваши клятвы. С этой минуты ты законная жена Эрилива ле Сорреля. Прими же и его в мужья и надень ему брачный браслет.

Отец Рила тут же протянул мне второй, мужской, браслет, и я послушно надела его на левую руку жениха. Или все-таки уже мужа? Ужас, я с этими обрядами совершенно запуталась. Вторая искорка, уже на мужском браслете, и снова заговорил жрец:

— Эрилив ле Соррель, с этой минуты ты законный муж Виктории ле Соррель. Можешь поцеловать свою жену.

О как! Меня уже переименовали в ле Соррель…

Впрочем, обдумать это я не успела. Меня действительно поцеловали. Нежно, крепко… Только немного подрагивающие руки Рила указывали на то, как он все это время нервничал.

— Кхе-кхе… — деликатно прервал нас жрец. — А теперь ступайте в пламя Судьбы, и пусть оно спаяет вас крепче, чем любые оковы.

Че-го?! Туда?! В пламя?!

Не пойду!

Я испуганно взглянула на мужа. А он, крепко сжав мою ладошку, ободряюще улыбнулся и шепнул:

— Так надо. Не бойся… Это пламя Судьбы, оно не обожжет, ведь богиня приняла наши клятвы и соединила.

Ну, и пошла я…

Кошмар какой-то! В арку Света Всемогущего входила, под потолком в кольцо Великой Тьмы летала, теперь еще в пламя Судьбы идти… А я еще на маму с папой сердилась, что они меня замуж сбагрили за три часа. Да наш земной загс — это же просто праздник жизни какой-то. Самое страшное — если музыканты с похмелья и фальшивят. Это я трусишка, руки у меня тогда тряслись. Знала бы, что меня впереди ждет, так и не вздрогнула бы даже.

Думала я так и, зажмурившись, шагала за Рилом. На секунду стало жарко, а коже немного щекотно. Потом ощущения исчезли, и я услышала тихий шепот:

— Открой глаза.

Открыла и чуть не завопила от ужаса. Мы стояли прямо посреди этого синего костра, а пламя билось вокруг нас. Ой, мамочки… Может, в обморок, а? Там так тихо и спокойно…

— Благословляю вас, феечка, — снова проговорил тот же голос тихим шепотом — почти на грани слышимости. А потом раздался смешок. — И подарочек вам…

Пламя с ревом взметнулось ввысь, но мы уже выходили с другой стороны костра.

— Что это было? — спросила я мужа.

— Не знаю. Пламя почему-то взметнулось…

— А шепот?

— Ты слышала шепот? — вмешался жрец, и я кивнула. — Даже так? Богиня Судьбы даровала вам свое благословение.

— Да, она так и сказала, — снова кивнула я. — И что-то про подарочек…

И в храме повисла тишина. Гости перестали шуршать одеждой и замерли, жадно вслушиваясь, а жрец с задумчивым любопытством смотрел на нас.

— Придет время, и сами узнаете, что же даровала вам Судьба.