Шепот темного прошлого - Панкеева Оксана Петровна

– А тебе не хотелось?

– Но не столько же! – Мистралиец наконец догадался сесть и продолжил: – А на кой вы начали условия ставить? Знаете, что он вам ответит, если и правда надумает играть в открытую?

– Разумеется, – спокойно кивнул король. – Напомнит, что жизнь и смерть Жака в его руках, и поэтому будет требовать, а я – выполнять. И я, разумеется, сделаю то, что он хочет. Моей единственной целью было заставить Ганзи прийти сюда еще раз.

– Зачем?

– Чтобы сильнее боялся. Знаешь, Кантор, если ты больше ничего полезного не услышал, иди-ка проспись, потом поговорим. Или тебя проводить?

– Я сам, – махнул рукой мистралиец и чуть не рухнул со стула. – Все, последний раз пью с Элмаром.

– Ольга выпивает с ним регулярно, – пожал плечами Шеллар, – и ухитряется оставаться трезвее, чем он.

– Она же пропускает! – возмутился Кантор. – И ей, как даме, это прощается. А мне ж не подобает… Эх, ладно…

Примерно в этот же момент господин Флавиус в своем кабинете вел серьезную беседу с некой девицей в столь вызывающем наряде, что, увидь ее придворные дамы, Ольга показалась бы им образцом вкуса и добропорядочности. Голубые штаны, которые действительно вошли в моду, туго обтягивали стройные ножки и близлежащие округлости девицы, отчего та имела такой вид, словно позабыла надеть юбку. Фиолетовая шелковая курточка доходила едва до талии и была к тому же расстегнута, а рубашка завязана узлом, что делало ее еще короче курточки. В результате костюмчик оставлял на виду добрых три пальца голого живота и сережку в пупке. На ногах модницы были высокие сапоги из черной кожи, один из которых в настоящий момент покоился на столе главы департамента, демонстрируя расшитое красными драконами голенище. Черные косы были растрепаны, и под ними угрожающе болтались серьги, каждой из которых можно было насмерть зашибить любую соперницу. Ярко подведенные на восточный манер темные глаза метали искры.

– Флавиус, – гневно воскликнула девушка. – Ты задница!

Лицо господина Флавиуса оставалось каменным.

– Что молчишь? Сволочь ты! Засранец! Плют позорный!

– Сама виновата, – по-прежнему не дрогнув, ответил глава департамента, – Убери ноги со стола. Не в камере.

– Мама тебя как человека просила, а ты… рожа полицейская, одним словом!

– Полицейский – это до отставки, а дура – на всю жизнь. Повторяю: сама виновата. Нечего было по-глупому попадаться. А теперь, как бы мама ни уговаривала, я помочь уже не в силах. Если вы забыли, надо мной есть еще король, король взял твое дело под личный контроль. Можете пойти и попросить его. На пару с мамой. Он вообще хотел поговорить с тобой сам, но я уговорил его предоставить разговор мне. Чтобы ты меня хоть перед ним не позорила.

– Не о чем мне с тобой говорить! – надулась наглая девица, позволявшая себе разговаривать с главой департамента подобным тоном и оставаться после этого в живых.

Флавиус едва заметно улыбнулся и раскрыл папку.

– Раз «задницы» и «засранцы» у тебя закончились, перейдем к делу.

– Не кончились! – завизжала нахалка. – Ты… ты…

– Ха Танг, перестань, – поморщился Флавиус, – а то поколочу, как в детстве.

– Вот тебе! – злорадно подпрыгнула вредная сестрица и показала ему чуть ли не от плеча. – Ты официальное лицо и не имеешь права колотить подследственных!

– Имею, – невозмутимо сообщил глава департамента. – При попытке к бегству или к нападению.

– Но я же не пыталась!

– Еще одно слово, и попытаешься. Со всеми последствиями. А теперь сними ноги со стола и слушай.

– Ладно, – Ха Танг неохотно убрала со стола ногу и поправила волосы. – Сигарету дай.

– Обойдешься. Не на допросе.

– Ну, Флавиус, не будь свиньей. Дай закурить.

– На, кури, может, заткнешься. Ты слушать будешь?

– Валяй, – махнула рукой наглая девица, смачно затягиваясь.

– Итак, дорогая моя сестрица, тебе светит восемнадцать лет каторги.

– За что?

– Тебе припомнят все прошлые дела, которые я раньше замял.

– Так это тянет аж на восемнадцать лет? – жалобно задрала брови Ха Танг. – Ты же мне найдешь адвоката получше? Самого-самого лучшего? Ну, чтобы годика на два… или три…

– Самого-самого не получится, – терпеливо объяснил Флавиус. – Он будет на твоем процессе судьей. И влепит на полную катушку, даже если мама наймет дюжину адвокатов.

– Почему? Он что, тоже вложил бабки в «Веер»? А если ему вернуть?

– Нет, милочка, он не вкладывал ничего в твои аферы, он вообще далек от этих вещей. Просто достала ты его своей безнаказанностью, и он задался целью тебя посадить.