Жнецы ветра - Пехов Алексей Юрьевич

– Это была шутка, – примиряющее сказал я. – Скажи, почему у этого места такое странное название?

– Лестница Висельника? Не знаю. Возможно, ирония Кавалара. Не припомню, чтобы кого-то здесь вешали.

Она помолчала немного и неожиданно добавила:

– Здесь очень красиво.

– Что-то незаметно.

– В начале лета, разумеется. Много цветов на склонах. Скалы набираются тепла и ночью мерцают. Светло, как днем. А, Бездна его забери! Поговорить не дадут спокойно!

Живр, развернув лошадь, направился к нам. У него был вид разбойника с большой дороги. Здоровый детина, обросший густой черно-рыжей бородой.

– Ничего не чувствуете? Похоже, дымом пахнет?

Тиф понюхала воздух и, отрицательно покачав головой, посмотрела на меня.

– У меня нос забит, – буркнул я.

– Вот так, собака!

– Чуешь? – спросил я у Юми, вставшего «столбиком».

– Собака! – кивнул он и спрыгнул на землю.

– Кажется, мы не ошиблись. – Кальн, подъехав к нам, следил за вейей, поспешно бегущим по дороге вперед. – У этого парня чувствительный нос.

– Как и у меня, – с гордостью заметил Живр. – Надо предупредить отряд.

– Сначала проверим, что впереди, – возразил рыцарь.

Я кивнул, соглашаясь. Тиф пожала плечами. Ей было все равно.

Мы направили лошадей следом за убежавшим Юми.

Спустя минок семь я наконец-то почувствовал, что в морозном воздухе пахнет костром. Вейя покинул дорогу, за минку забрался на вершину гряды справа от нас и исчез.

– Здесь левый и центральный пути почти соприкасаются друг с другом, – пояснила Тиф. – Затем вновь расходятся.

– То есть, ты хочешь сказать, что там вполне могут быть южане? – нахмурил светлые брови Кальн.

– Ну должен же кто-то жечь огонь, – как можно яснее показывая, что удивлена его непонятливостью, хмыкнула Тиа.

– Вон ваша белка обратно скачет, – сказал Живр, привставая на стременах.

– Сам ты белка! – возмутился я. – Он, кажется, зовет нас. Ждите здесь. – Спрыгнув с лошади и перекинув через плечо лук, я начал подниматься по скользким камням.

Вопреки моим опасениям, дорогу нельзя было назвать сложной – я достаточно споро залез наверх, даже не сбив дыхание.

– Вот так, собака! – поприветствовал меня вейя, и я осторожно выглянул из-за каменного гребня, очень напоминающего тритоний хвост.

Вниз уходил такой же пологий склон. Ярдах в тридцати от нас был виден участок широкого белого тракта в виде подковы. Он выскакивал из-за поворота и, сгибаясь дугой, исчезал за углом лиловой скалы. На противоположной стороне высились отвесные горы, уходящие вверх ярдов на двести и теряющиеся в снежной круговерти.

Я увидел небольшой походный шатер серого цвета, маленькую жаровню на углях, лошадей и семерых мужчин. Несмотря на тяжелые теплые плащи, я смог разглядеть их доспехи – тяжелые вороные латы.

Королевская гвардия Набатора! Серьезные ребята. Именно они охраняли Тиф, когда мы впервые встретились.

Рядом с шатром на снегу лежала какая-то бесформенная груда. Поначалу я даже не понял, что это, а догадавшись – ужаснулся. Не хочу думать, что надо было сделать с человеком, чтобы его останки превратились в такое.

Тем временем полог шатра распахнулся, из него вышел высокий мужчина, и я вздрогнул, узнав его.

На нем тоже были латы, но не вороные, а зеркальные. Вытащив из ножен длинный трехгранный кинжал, он сунул его в затухающую жаровню лишь для того, чтобы спустя уну вытащить с помощью него обугленную голову. Ловко дернул рукой, отправив обгоревший череп в воздух, и, не дав ему упасть в снег, насадил обратно на клинок. Затем скрылся вместе с трофеем в шатре.

– Спустись вниз, – прошептал я настороженному Юми. – Возле седла сверток. Там стрелы. Принеси их.

Пока вейя бегал, я на кулаках, пальцах и ладонях рассказал об увиденном находящемуся внизу Кальну. Тот понимал язык разведчиков и, кивнув, передал сведения Живру, который развернул лошадь и поскакал обратно. Сообщить сведения в отряд.

Кальн, оставив лошадей на Тиф, начал подниматься ко мне.

Я резко махнул ему, чтобы он оставался на месте, скорчив страшную рожу. Рыцарь с неохотой остановился, сжимая секиру…

Могу ли я бросить на весы жизни других людей и заплатить эту цену за одного Проклятого?

Да.

Могу.

И дело сейчас не только в мести, хотя она и стоит первой, надсадно воет в ухо, требует крови – так, что у меня сводит зубы.

Дело в том, что нельзя позволять ходить по земле такому выродку, как Рован. В нем давно не осталось ничего человеческого. Всесильное, могущественное, почти божественное чудовище, жестокое к любому, кто окажется рядом. Чудовище, считающее себя безнаказанным.