Новый стандарт - Юрин Денис

Под целебной маской, наложенной неизвестно кем и как давно, наверняка скрывались опухоли, отеки, синяки и многочисленные ссадины. Диана не чувствовала боли, но охватившая тело слабость не давала пошевелить даже пальцем. Скользкая, холодная слизь, подобно хищной амебе, прилипла к лицу и высасывала силы, направляя их, правда, не на поддержание своей собственной жизни, а на заживление глубоких ран пациента.

Вот уже полчаса, если верить стареньким настенным часам, Гроттке лежала под теплой медвежьей шкурой у горевшего камина, думала, вспоминала и рассматривала диковинные предметы, находящиеся в плохо освещенной комнате. Несмотря на огромные размеры помещения, которое легко можно было спутать с маленькой залой, мебели было немного: широкий дубовый стол, заваленный книгами, бумагами, чертежными инструментами и канцелярскими принадлежностями, да кресло с высокой спинкой, искривленные подлокотники которого были обшиты в два слоя волчьим мехом. Фотографии походной жизни, охотничьи трофеи и оружие на стенах отсутствовали, хотя хозяин кабинета явно любил побродить по лесу с заряженной дробью двустволкой и пощекотать себе нервы охотой на крупного зверя. Примерно три четверти пространства пола было устлано шкурами убиенных зверушек: медведей, кабанов, волков, и лишь узкая дорожка, ведущая от двери к столу, а затем к камину, сохранила девственность серых мраморных плит.

Самым экстравагантным и интересным экспонатом в музее меховых изделий и выделки шкур был его хозяин – невысокий, перешагнувший пятидесятилетний порог мужчина в клетчатом пиджаке. Выдающийся вперед то ли вследствие грыжи, то ли из-за злоупотребления пивом животик смотрелся странно на его костлявой фигуре, возникало ощущение, что он или переел, или страдал небывало сильным расстройством желудка. Незнакомец появился в кабинете примерно минут двадцать назад, увидел Диану с открытыми глазами, что-то невнятно пробормотал себе под нос и, игнорируя вопросительный взор неспособной шевелить распухшими губами девушки, как ни в чем не бывало уселся в кресло. Все это время он усердно шебуршал листами бумаги, читал, делал пометки, что-то расчерчивал на огромных листах и ни разу не удосужился взглянуть в сторону лежавшей на полу пациентки.

Диана сразу поняла, что она не пленница: руки были не связаны, одежда на месте, а противная слизь на лице хоть и лишала сил, но исцеляла. Обычный тюремщик не стал бы заботиться о здоровье узника, тем более когда нанесенные увечья всего лишь уродовали лицо, а не грозили преждевременной смертью того, кого еще следовало основательно допросить.

Огонь потрескивал в камине, поедая недавно положенную порцию дров, часы мерно тикали, а темноволосый мужчина преклонных лет с жидкой козлиной бородкой продолжал корпеть над столом, демонстрируя девушке то задумчивый анфас, то остроносый профиль, то начинающий лысеть затылок. В конце концов Диана устала ждать когда на нее благосклонно обратят внимание. Отчаявшиа услышать от занятого работой мужчины хотя бы слово хотя бы банальный, напрашивающийся сам собой вопрос «Как себя чувствуешь?», Гроттке полностью переключилась на рассматривание коллекции забавных статуэток стоявших на камине.

Фигурки были довольно большими, сантиметров двадцать высотой, не считая постаментов; явно ручной работы, поскольку заводская, конвейерная, штамповка не пре полагала такой плавности и отточенности линий. Искусный мастер трудился над каждым экспонатом не меньше месяца, тщательно и кропотливо шлифуя и подравнивая изгибы мускулистых тел и мелкие детали сложных, многокомпонентных доспехов. Даже с расстояния двух метров можно было разглядеть отдельные звенья кольчуг, волоски густых бород и чешуйки, которыми были обшиты кожанки-безрукавки.

Однако самым удивительным было то, что коллекция состояла исключительно из фигурок гномов, притом не тех вечно улыбающихся, щупленьких добрячков из детских сказок, а широкоплечих, мускулистых и волосатых крепышей с нависшими над ремнями животами. Лишь в двух или трех случайно попавших под руку книжках Диана встречала похожие описания представителей мифического, когда-то якобы жившего в пещерах Макановых гор, а ныне полностью вымершего, народа. Каждый творец на поприще словесного жанра фантазировал, как мог: одни писали волшебные истории для детей, другие – притчи и саги для взрослых, поэтому у бедных сказочных персонажей то выпячивались животы, то убирались обратно, то отрастали густые бороды, то розовели и становились по-детски нежными и припухшими щечки. Характеры же вымышленных персонажей соответственно варьировались от добродушно-миролюбивых до агрессивно-воинственных.