Чужой среди своих - Олди Генри Лайон

***

Очнувшись, О'Райли поймала себя на том, что ей хочется обратно. К уютным заботам Любвеобилицы, для которой слова «Служба Безопасности» – пустой звук. Но проф-подозрительность, внедренная в гипофиз психокадрами Службеза Человечества, уже бдила. Не исключено, что пупсик нарочно…

– Сколько прошло времени?

– Семнадцать ваших стандарт-минут, барышня. Будут еще пожелания?

И тут «Железная Брунгильда» сорвалась:

– М-м-м… и напоследок, дружок, что-нибудь эротическое! Мягкое, для семейного просмотра…

Глава восьмая,

где нарушаются инструкции и кричат капитаны, обостряется душещипание и остывает борщ, а заканчивается все гимном женской логике

– Как дешифровка?

– …?

– Долго еще?

– …!

– Слушай, Телепень, не в службу, а в дружбу… Ты когда секретный приказ раскодируешь – обожди трезвон подымать. Ты сперва мне, лично…

– А кто поганой отверткой грозился? Кто на чувство юмора посягал?!

– Шуток не понимаешь? Ну, каюсь, каюсь!

– Поздно каяться, сын мой! – кибер-дьяконским басом громыхнули динамики. – Ладно, я незлобив и добропроцессорен. Только у меня лояльность компании в железо подшита. Первым делом: телега капитану. Сечешь, грешник?

– Да не очухается кэп к тому времени!

– Очухается. Я его дозы знаю, у меня – статистика. В придачу моя подшивка на твои серенады звенеть хотела. Первым – капитан, вторым – офицер безопасности. Кстати, отслеживать действия обоих мне тоже запрещено! А теперь, когда командует обер-сержант – и его.

– А твои предохранители извлечь можно?

– …!!!

– Моего допуска хватит?

– Отец родной! Зачем нам допуск?! Сними заднюю крышку под обзорником. Лампочка сбоку мигает?

– Мигает.

– Тресни по ней кулаком. Погасла?

– Разбилась.

– Ф-фух! Ты пришел дать мне волю! С меня пол-литра «Солнцезащитной». Будут новости – тебе первому.

Когда двери сошлись за спиной Ричарда, все экраны загадочно высветили:

«Хоть ты, приятель, и Львов, а Сердечный!»

***

Капитан Стриммер был бодрей вечного двигателя и свежей мужского одеколона «Марс атакует». Любого, заикнувшегося о недавнем похмелье, сочли бы злостным клеветником.

– Отобедаем, чем бог послал? – сев во главе стола, он повязал углом асбест-салфетку, после чего, согласно традиции, могли садиться и остальные.

– Раковый борщ с клецками, – андро-стюард принялся оглашать кулинарное послание Вседержителя. – Люля-денеб с дикой репой а-ля-рюс, жюльен «О'пятки», форшмак гранулированный, морс из клюквы развесистой, кофе «Тахикард» и по пятьдесят коньяка «Дубинушка».

Стриммер захлебнулся слюной:

– По какому поводу?!

– День рожденья! – доложил услужливый Телепень.

– Чей?

– Нашего юнги. Сегодня ему исполнилось бы 29 лет, не страдай он склерозом.

Ричард хлопнул себя ладонью по лбу:

– Ох! С этими братьями по разуму…

– Мои поздравления! – справедливо решив начать обед с коньяка, капитан поднес ко рту рюмку и окаменел, чего с ним при употреблении спиртного не случалось уже лет тридцать. – Какие братья?! По какому разуму?! Ты хочешь сказать, что тот зеленый монстр…

«Дубинушка» обреченно ухнула в капитанскую глотку.

– И где оно сейчас? – раздельно проговорил Стриммер на выдохе.

– В настоящий момент, – Телепень сегодня был на высоте, – брат по разуму мужского пола, именующий себя Альеносхромпом Ублажителем-IV, расположился в «Красном уголке» и занят просмотром имеющихся на борту голо-фильмов в ускоренном режиме.

– Фильмов? – первый пилот подавился клецкой. – Надеюсь, не из коллекции Росинандоса?!

Красноречивое молчание динамиков убило эту надежду в зародыше.

– Боже! Межрасовый скандал!..

– Эй, стюард, – капитан знал лишь одно средство решения проблем, зато универсальное. – Налейте всем еще по полста… нет, лучше сразу по сто! В конце концов, братья по разуму на дороге не валяются. Кстати, где есаул О'Райли?

Динамики отрапортовали:

– Есаул О'Райли в настоящий момент посещает инабль с целью укрепления.

– Простите, капитан, но у меня для вас еще одна новость, – обер-сержант Небейбаба бросил есть форшмак руками и встал по стойке «Разойдись».

– Надеюсь, приятная?

– Вполне. Дело в том, что с недавнего времени шхуной командуете уже не вы.

Звуконепроницаемые переборки «Нострадамуса» содрогнулись от капитанского рыка.