Цветок виселицы - Сандему Маргит

Ингрид вскрикнула и вскочила. Она летела, точно стрела, Ульвхедин гнался за ней по пятам.

— Стойте! — закричал Дан, но они не слышали его. Испуганный их горячностью, он бросился за ними. Несмотря ни на что, в их жилах текла одна кровь. Люди Льда не должны были сражаться друг с другом!

Ульвхедин догнал Ингрид уже на открытом месте. Она обернулась и ударила его коробом.

— Ты взяла то, что принадлежит мне, — прошипел он, точно змея, пытаясь схватить ее.

— Но нашла его я! — крикнула Ингрид. — Мне дала его Суль!

Суль? Дан похолодел от страха. Неужели Ингрид сошла с ума?

Ульвхедин тоже замер, но его рука железной хваткой сжимала запястье Ингрид.

— Суль? Лжешь!

— Не лгу! Я попросила ее помочь мне, и она показала мне дорогу.

— Как это?

— Она явилась и пошла впереди меня к Линде-аллее.

— И ты ее видела?

— Да, но не вблизи. Она скользила впереди меня. Потом показала, где тайник, и исчезла.

Ингрид еще не отдышалась после схватки с Ульвхедином.

— Ты лжешь, — повторил он. — Дом в Линде-аллее всегда заперт.

— Я знала, где висит ключ.

Ульвхедин снова ощутил приступ гнева.

— Что бы ты ни говорила, а сокровище принадлежит мне! Ты не имела права…

— Отпусти меня! Оно мне нужно самой!

Сокровище? По спине у Дана побежали мурашки.

— Прекратите сейчас же, оба! — взревел он. Они повернулись к нему.

— Не вмешивайся, ты сам заварил эту кашу! А сейчас мы ведем с Ингрид свой спор, тебя он уже не касается! — рявкнул на него Ульвхедин.

— Я заварил кашу? — обиженно проговорил Дан, но они не слушали его.

Ульвхедин пытался вырвать у Ингрид короб, она сопротивлялась, яростно, как кошка, царапалась и кусалась. Оба покатились по земле.

Перевес был на стороне Ульвхедина, в этом можно было не сомневаться. Ингрид затихла и пробормотала несколько слов.

Ульвхедин вскрикнул, съежился от боли и отпустил Ингрид. Она тут же вскочила и бросилась наутек.

— Ты еще не забыла свои фокусы, чертовка? — закричал Ульвхедин. — Ну так получай!

Он встал, но не двинулся с места. И тут Дан увидел, на что способен Ульвхедин. У него на глазах Ульвхедин превратился в огромный ледяной столп, от которого валил морозный пар. Ульвхедин наклонил голову и произнес какое-то заклинание.

Ингрид остановилась. Она обернулась и, словно околдованная, смотрела на Ульвхедина. Он и в самом деле околдовал ее. Дан видел, как она в ту же минуту стала превращаться в лед, беспомощная, обезумевшая от страха. Ульвхедин умолк и снова сделался самим собой. Он подошел к Ингрид и хотел поднять выроненный ею короб, но его остановил окрик Дана.

— Довольно! Ведите себя, как люди! Это моя экспедиция, моя поездка. Вам взбрело в голову попасть в Долину Людей Льда, и вы потащились за мной, хотя сами толком не знаете, что вы там забыли!

Ульвхедин вдруг оскалился.

— Я-то знаю! А вот Ингрид вряд ли объяснит, что ей там понадобилось. Ты, Дан, одержим безумной мечтой найти могилу Тенгеля Злого. А как ты, простой смертный, найдешь ее без нашей помощи?

— Много на себя берешь, — осадил его Дан. — Среди нас нет бессмертных, в ваше бессмертие никто не верит.

Ульвхедин подошел к нему ближе.

— Ты смелый парень, и ты мне нравишься. Ты прав, мы навязались тебе в попутчики без твоего согласия. Давайте заключим мир и будем впредь помогать друг другу.

— Хорошо тебе говорить, когда ты завладел сокровищем! — возмутилась Ингрид. — Я первая нашла его!

— Милая ведьма, — мягко сказал Ульвхедин. — Если б ты меня не опередила, сокровище было бы у меня. И отдал бы мне его Альв, твой отец. Мы с ним сегодня утром были в Линде-аллее. Он хотел отдать сокровище мне. Ведь по закону нашего рода оно — мое, и тебе это известно.

— Что? Отец уже все знает? — смущенно прошептала Ингрид.

— А ты как думаешь? Ты хоть понимаешь, какое горе причинила своим родителям? Они приказали мне вернуть тебя домой. И немедленно!

— Нет! — выдохнула Ингрид. — Я должна помочь Дану собирать растения!

Ульвхедин криво усмехнулся. Ингрид снова осмелела.

— Послушай меня, Чудовище! Мы с тобой в одинаковом положении. Обещаю играть по правилам, если ты тоже будешь их соблюдать. Только возьмите меня с собой. А иначе вам несдобровать!