Спящий дракон - Мазин Александр

– И что дальше? – перебил Нил.– Ты знаешь, что нас ждет? Ты уверен, что мы будем живы завтра? Через час? Вдруг ты пожалеешь, что моросы не прикончили и тебя?

Эрд с удивлением посмотрел на Нила.

– Об этом я не думал,– признался он.– Ты полагаешь, нас убьют?

– Это будет непросто! – пообещал Нил.– Но если мы умрем, то умрем как воины. Или ты стал бояться смерти, Эрд Асенар?

– Нет. Хотя…– Губы светлорожденного дрогнули, как будто он пытался улыбнуться.– Смерть перестала меня волновать! – решительно сказал он. И сам удивился этому открытию.– Понимаешь, Нил, раньше я ждал ее, словно новую возлюбленную, лучшую из всех! Я хотел ее, искал! Ты понимаешь меня?

– Конечно, светлейший! Отлично понимаю!

– А теперь я ее не хочу. Не боюсь – просто не хочу.

– Наше время еще длится, светлейший! – улыбнулся ему Нил.– И наш долг… Тот, кто разрушает наш мир, жив, светлейший Эрд! Мы не сделали своего дела – боги не позволят нам умереть!

– Да. Да. Да! – Голос Эрда постепенно обретал прежнюю твердость.– Клянусь тебе Чашей и Звездами, я не забуду о Долге! Благодарю тебя, Нил! – Эрд нашел руку великана и сжал ее.– Пока мой меч со мной, я – Асенар!

– Вот теперь я вижу! – подтвердил Нил.– Нас трое, мой светлейший! И мы заставим их уважать нас!

– Они нас уважают,– вставил вагар.– Нас оценили в тысячу воинов. Тебе мало?

– Это не воины! – отмахнулся великан.– Это корм для падальщиков!

* * *

Этайа в сопровождении двух всадников подъехала к берегу озера. Урнгурцы спешились и помогли ей сойти с седла. Пришвартованная к деревянным сходням лодка с четырьмя гребцами стояла у берега. Один из воинов осторожно поднял фьёль. Этайа не мешала ему, чувствовала, что он относится к ней с почтением. Урнгурец вошел в воду и перенес фьёль в лодку. Потом вышел на берег, спустился по сходням и прыгнул на корму. Гребцы тотчас налегли на весла, и лодка двинулась. Весла энергично вспенивали воду. Этайа смотрела на изрезанный берег озера и пыталась угадать, куда они плывут. Она чувствовала, что впереди нет опасности для нее. Но есть тревога, а это тоже не слишком хорошо. Гребцы дружно ударили веслами, и лодка резво заскользила по поверхности озера.

Они обогнули скалистый мыс, и взгляду Этайи открылась небольшая бухточка. С трех сторон ее окружали скалы. В самой бухточке, группами по два, по три, поднимались из воды верхушки камней, а посередине на каменных опорах стоял чудесный трехэтажный домик с пирамидальной крышей и желтыми, как речной песок, стенами. Последний, третий, этаж был меньше других и окружен террасой под нависающей крышей. Края крыши, серебристо-серой, с маленьким бронзовым драконом на вершине, загибались вверх, как поля четырехугольной шляпы.

Светлый, воздушно-легкий дом, казалось, парил над гладкой блестящей водой бухточки.

Лодка подошла к крытому причалу. Двое слуг-мужчин в белой, отороченной розовым мехом одежде уже протягивали Этайе руки. Опершись на них, светлорожденная вышла из лодки.

Едва она ступила на первую ступень лестницы, как высокие двустворчатые двери перед ней распахнулись, и фьёль впервые увидела Женщину Урнгура.

Этайа продолжала подниматься по короткой лестнице, и женщина, стоявшая в дверях, отступила на несколько шагов. На урнгрийке было длинное платье, плотно облегающее талию и свободными складками ниспадающее до самого пола. Узкий черный пояс, украшенный золотыми фигурками, вольно располагался на широких бедрах. Длинные концы его завершались кистями из желтого меха. Плащ-мантия, ярко-голубой, с желтой меховой подкладкой и подложенными плечами, был стянут впереди черным шнурком. В толстые, с руку, каштановые косы женщины были вплетены золотые нити, на голове сверкал обруч из светлого серебра с искусной гравировкой и множеством крохотных переливающихся самоцветов.

Что же до лица, то оно было обычным, не слишком красивым, но достаточно привлекательным лицом зрелой женщины, избегающей грима. Женщины, привыкшей повелевать, о чем ясно говорили сжатый рот с выступающей нижней губой и жесткий взгляд больших немигающих синих глаз, внутренние уголки которых были выше наружных, чем напомнили Этайе глаза женщин Тайдуана.

– Сестра? – слово было сказано по-конгайски, с полувопросительной, полуприветственной интонацией.

Этайа ощутила ум, жизнелюбивый, склонный к быстрым решениям, властный, но вместе с тем открытый, как у ребенка. И, глубоко внутри,– Силу. Настоящую Силу, а не просто дар колдуньи.