Основатель - Бычкова Елена Александровна

– Во-первых, он питается нашей кровью. Во-вторых, у него есть свои планы, которые он воплощает за наш счет.

– Какие планы? – настороженно спросил Валентин. Можно было не сомневаться, что все, касающееся вампиров, имеет отношение и к нему самому.

– Когда я увижу его, непременно спрошу, – улыбнулся Рамон. – Но одним из них вполне может быть убийство нового ревенанта.

– Ну и при чем здесь я?

– Дело не в тебе. Твоя сестра может погибнуть.

– А если мне все равно? – с вызовом спросил Валентин.

– Тогда ты глуп, – резко отозвался вьесчи. – И я не удивляюсь, почему кадаверциан не взял тебя в клан.

– Он готов был меня взять! – воскликнул оскорбленный Корвинус. – Я сам отказался!

– Значит, он сделал так, чтобы ты отказался. Но сути это не меняет. Если тебе все равно, что ревенант погибнет из-за твоих детских эгоистических обид…

– Я не хочу, чтобы Виттория погибла! – перебил его Валентин. – Просто не понимаю…

– Основатель может использовать тебя для того, чтобы добраться до нее.

– Зачем?

– А зачем он убил прежнего ревенанта? Судья исчез. Совет распался. Кланы больше ничего не объединяет, ничто не сдерживает взаимную неприязнь. Разобщение и хаос – именно то, что нужно Основателю.

Рамон говорил что-то еще, но Валентин пропустил остальное мимо ушей. Его сознание зацепилось за одну-единственную мысль.

– Значит, из-за него погиб отец… Но почему он не защищался?! Он же ревенант! Он мог блокировать любую магию!

– Он не ожидал нападения, – мягко отозвался негоциант в ответ на отчаяние Валентина. – Он его даже не почувствовал. У него просто заболело сердце. Как может заболеть у любого человека.

Корвинус вскочил. Подошел к кухне, отвернулся от гостя, и чтобы хоть как-то отвлечься от тяжких мыслей, достал из холодильника бутылку минералки, отвинтил крышку, налил в стакан и, глядя на веселые пузырьки газа, спросил:

– Значит, вы уверены, что теперь опасность грозит мне? Но почему тогда Кристоф ничего не сказал об этом? Он предупредил, чтобы я был осторожен, но… – Валентин пожал плечами, отпил воды и снова повернулся к Рамону.

– Кристоф очень занят и не может предусмотреть все, – ответил тот. – Так что я взял на себя труд немного помочь ему.

– Как?

– Хочу предложить тебе помощь и защиту моего клана.

– Вьесчи? – не слишком почтительно спросил Валентин, но Рамон не оскорбился, наоборот, улыбнулся понимающе.

– Нет. Я говорю о Лугате.

– Лугат давным-давно мертв!

– Не совсем. Кое-кто из него благополучно дожил до наших дней.

Валентин уставился на гостя. Постепенно до него начала доходить вся невероятность ситуации. Он медленно вернулся на свое место и, не сводя ошарашенного взгляда с гостя, спросил:

– И… кто это?

– Я. И моя воспитанница. Кажется, ты сегодня уже познакомился с ней.

– Так, значит, та девчонка… – пробормотал Корвинус, начиная понимать все до конца, – значит, она тоже… а я думал она просто так… Она что, следила за мной?! Проверяла, подхожу ли я вам?!

– Всего лишь хотела понять, что ты за человек, – миролюбиво ответил Рамон.

– Ну и как?! Поняла?! – агрессивно спросил Валентин.

– Видишь ли, в чем дело, – продолжил в том же дружелюбно-терпеливом тоне негоциант. – Мы не одиночки, в отличие от всех остальных кланов. Лугат состоял из триад. Наша сила разделена между тремя кровными братьями. И взаимодействие между ними невозможно без доброжелательного и доверительного отношения. Поэтому Дине было интересно посмотреть на своего возможного родственника.

– Я понял, – уже более мирно отозвался Валентин. – И что у вас за магия?

– Мы управляем стихией. Ураганы, наводнения, смерчи, грозы…

Мысли Корвинуса разбегались. С одной стороны, он был озадачен и растерян, с другой, где-то в глубине сознания зрела уверенность в том, что он уже точно знает, как поступить.

– Значит, если я стану… лугатом, то смогу вызывать торнадо и землетрясения?

– Не сразу, но со временем, вполне возможно.

– И вы просто так возьмете меня в клан? Безо всякого испытания?

– По-моему, у тебя в жизни было достаточно испытаний, – ответил Рамон, прекрасно понимая, что все эти вопросы вызваны попыткой оттянуть неизбежное изменение. Человеческим страхом.

– Да… пожалуй, – ответил Валентин. – Можно мне подумать?

– Разве ты уже не решил все для себя, когда шел к кадаверциан? Ты больше не можешь жить простой человеческой жизнью.