Раскрыть ладони - Иванова Вероника Евгеньевна

— И кто будет завидовать?

— Многие. — Он не пустил на лицо и тень улыбки. — Очень многие.

— Я не понимаю намёки.

— Хорошо, скажу прямо. Ты можешь занять в Анклаве высокое положение.

— Каким образом? Сейчас моего имени даже в Регистре не найдёшь!

— Оно окажется там так скоро, как ты пожелаешь. А положение... Я могу многое, Маллет. Не веришь?

— Верю. Но ещё знаю, что за всё и всегда нужно платить. Какую цену хотите назначить вы?

— Ты похож на своего дядю не только внешне, — заключил Эбери. — Он был умён, и ты не отстаёшь... Я хочу предложить тебе службу, по исполнении которой расчёт будет щедрым.

По крайней мере, он честен хотя бы в этом. Не сулит алмазных гор, а прямо заявляет: придётся и киркой помахать. Что ж, послушаем.

— В чём заключается служба?

Эбери помрачнел ещё больше:

— Мне известно, что в Анклаве не все довольны настоящим. Собственно, так бывало всегда, но неизбежность приближения одного печального события превратила тихий ропот в желание сорвать куш, пусть и ценой гибели всего, что построил Ганниер Единодержец.

— А яснее можете говорить?

— Разумеется. Большая часть имущества Анклава находится в руках одного человека. Ты его знаешь, раз уж бывал в Виноградном доме.

— Dyen Райт Амиели?

— Да. Не буду сейчас углубляться в прочие подробности, скажу только: таковы правила существования Анклава. И как тебе известно, Амиели уже очень стар и не оставил после себя кровного наследника, который мог бы принять его обязанности по управлению ростовщическими и ремесленными лавками, рудниками, поместьями и прочими землями.

— А никто другой не будет беспрекословно подчиняться, потому что не связан договором Крови, — не могу удержаться и не продолжить невысказанную мысль.

Эбери на мгновение напряжённо суживает глаза:

— Тебе это известно? Откуда?

— Дядюшка рассказывал.

— Трэм? Значит, всё-таки, он...

— Он — что?

— Входил в число тех, кто хотел вынудить Анклав на заключение нового договора.

— А вы разве не хотели?

— Нет. И не я один.

Светлый взгляд откровенен настолько, что я понимаю: глава Надзорных не лжёт.

— Но почему? Ведь так удобно связать волю человека узами Крови. Он не предаст, будет послушен и верен... В пределах договора, конечно.

— Он станет рабом.

— И что с того? Главное, Анклав будет жить припеваючи!

Пальцы Эбери вздрогнули, впиваясь в ткань, и прошло довольно много времени прежде, чем маг сделал бесстрастный вывод:

— Ты ненавидишь Анклав.

А разве я могу его любить? Да, мне хотелось рано или поздно оказаться его полноправной частичкой, но то было давно. До дня, когда я умер, родился снова и понял, что прежние желания остались в прошлой жизни.

Встаю из кресла.

— Я могу идти?

— Разумеется. Но прежде дослушай. Мне тоже не слишком нравится то, что происходит в Обители. И я хотел бы многое изменить, но в одиночку ничего не добьюсь. Нужны люди. Но не рабы и не слуги, а единомышленники. Люди, равные мне. Предстоит очень много работы, но нельзя начинать, пока не станут ясно различимы лица врагов, тех, кто желает оставить всё, как есть. И ты мог бы мне помочь.

— Но как?

— Я не знаю, какие отношения связывали тебя и Трэма. Если он дважды покушался на убийство, могу предположить, не самые благостные. Но со стороны-то казалось иначе... Большая часть магов, знающих о вашем родстве, уверена, что старший распорядитель Попечительского совета покровительствовал тебе и тайно приближал. И если он был одним из главных заговорщиков, а он, определённо, им был... После известия о его смерти они могут попытаться прийти к тебе и предложить...

— Занять место дяди?

— Именно. Кроме того, если распустить слух, что Трэммин попал под подозрение, и вся затея с судом была устроена именно для того, чтобы выставить в лучшем свете тебя, как продолжателя семейного дела, может получиться интересная игра.

Пожалуй. А ещё можно будет утереть нос всем зазнайкам, презирающим меня. Заманчиво. Но соглашаться или оказываться ещё не время. Ещё не все карты выложены на стол.

— А потом, когда всё выяснится, и противники будут обезврежены, мы вместе начнём менять Анклав к лучшему.

Или уничтожим, что тоже вероятно. Ещё в ходе выяснения. Но меня устроит и подобный исход событий, ведь так? Ещё бы! А если в случае провала и победы душа получит равное удовлетворение... Это ли не повод ввязаться в начинающуюся драку?