Имя мне — Легион - Желязны Роджер

Высокий подумал и снова покачал головой.

— И вы это сделаете? — спросил он меня.

— Да.

Казалось, он обдумывает это.

— Потом я не смогу спасти вас от пыток, как хотел, — заключил я. — Даже если вы и прошли наркопробу, вы знаете, что вас расколют за пару дней, если будут пользоваться наркотиками и всем прочим умело. Так подходящая эта тема для беседы или же поговорим позже? Если вы предпочитаете отложить это, я могу только предположить, что вы спланировали еще кое-что, чтобы сорвать проект…

— Проклятье, он слишком сообразителен!

— Скажи ему, чтобы он заткнулся, — посоветовал я другому. — Он отвечает мне настолько быстро, что и пошутить не дает. Так что же вы затеяли? Давайте, выкладывайте, — сказал я, — вы же знаете, что рано или поздно я от вас этого добьюсь.

— Он прав, — сказал парень со шрамом. Он повернулся ко мне: — Ты чертовски сообразителен. Твой коэффициент интеллектуальности и Личный профиль не показывали ничего такого. Может, тебе денег предложить.

— Может быть, — сказал я, — но сумма должна быть соответствующей. Назовите сумму и скажите, кто ее предлагает.

— Сумма четверть миллиона долларов наличными, — сказал он. — Это самое большее, что я могу предложить. Освободи нас и занимайся своими делами… Забудь об этой ночи.

Я обдумал предложение. Внешне оно выглядело заманчиво. Но я не единожды в год проходил мимо больших куч денег, и мне не нравилось то, что я буду вынужден обмануть частное сыскное агентство Вэлша, третье по величине агентство мира, с которым я желал и дальше сотрудничать в качестве независимого подрядчика.

— Так кто же несет расходы, как и почему?

— Я могу выдать тебе половину суммы наличными сегодня ночью, а другую

— через неделю или десять дней. Ты сам скажешь, как тебе это будет удобнее. Можешь гадать — почему, но не задавать этого вопроса. Это будет одним из того, за что мы заплатим.

— Ваш хозяин, очевидно, может кучами разбрасывать деньги, — протянул я, глянув на часы и заметив, что было уже шесть пятнадцать. — Нет, я вынужден отвергнуть ваше предложение.

— Тогда ты — не правительственный чиновник. Любой из них позарился бы на такую сумму.

— Я же говорил вам, что не работаю на правительство. Что же дальше?

— Похоже, что мы зашли в тупик, мистер Швейтцер.

— Едва ли, — возразил я, — скорее, добрались до конца предисловия. Поскольку уговорить вас не удалось, придется браться за дело. Приношу вам свои извинения, но другого выхода нет.

— Вы действительно решили применить физическое насилие?

— Боюсь, что так, — подтвердил я. — И нам не помешают. Поскольку я предполагал, что утром буду с похмелья, то прежде чем пойти спать, сказался больным. Так что в моем распоряжении целый день. Вы уже ранены и рана болит; подумайте же о том, что я могу с вами сделать за день.

Затем я осторожно встал, и хотя комната поплыла перед глазами, я вида не подал. Подойдя к стулу коротышки, я сгреб его и поднял вместе с седоком. Я чувствовал себя неважно, но силы еще оставались.

Я унес его в душевую и вместе со стулом запихнул под душ так, чтобы вода пока не попадала на голову.

Затем я вернулся в каюту.

— Теперь расскажу, что я задумал, — сказал я. — Я измерял температуру воды в этой душевой в разное время дня: она колеблется от 140 до 180 градусов по Фаренгейту. И твой приятель окажется под струей кипятка сразу же, как только я включу воду, расстегну рубашку и спущу ему брюки, чтобы побольше открыть тело. Понял?

— Понял.

Я вернулся в душевую и включил воду — одну горячую. Затем снова вернулся в каюту. Я внимательно рассматривал лицо высокого, и мне показалось, что у него есть что-то общее с коротышкой, какое-то сходство. А не родственники ли они, подумал я.

Когда из душевой донесся крик, он попытался сохранить внешнее спокойствие. Но мне было понятно: я сломал его. Он пробовал держаться изо всех сил, глядя то на часы, то на меня.

— Выключи, черт возьми! — крикнул он.

— Брат? — спросил я.

— Двоюродный. Да выключи ты кипяток, обезьяна!

— Только тогда, когда у тебя будет что сказать.

— Ладно. Только оставь его там и прикрой дверь.

Я ринулся в душевую и прикрыл воду. Голова у меня начала проясняться, но я по-прежнему чувствовал себя как у дьявола на жаровне.

Я обжег руку, закрывая кран. Оставив жертву висеть на стуле и обтекать, я вернулся в каюту, прикрыв за собой дверь.