Серебряное сердце - Константайн Сторм

– Разберись сначала со своими чувствами, – зевнула Роза. – Я очень устала.

– Не вздумай уснуть, – предупредил Джек. – Помни, что нам сказала Серения. Мы должны быть настороже и беречь Макса, – с этими словами он направился к двери.

Роза полежала еще немного, купаясь в последних лучах умирающего солнца. Она ощущала необъятность Множественной Вселенной, окружающей ее и уходящей в бесконечность. Она была песчинкой, ниточкой в паутине реальности, так же как и Макс. Все было в этой паутине, и когда одна из нитей натягивалась – вся сеть вибрировала, ощущая это. Если вибрация оказывалась чересчур сильной, паутина могла порваться. Роза встала. Потянулась и посмотрела на небо. Оно стало темно-лиловым с россыпью маленьких сверкающих звезд.

– Дай мне сил, – прошептала она.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПУТЬ В ЛЕГЕНДУ

Макс чувствовал движение вокруг него: Роза, несущая напитки Эшенам, Дженни, пристроившаяся у его ног, Джек, стоящий у его кресла и положивший руки ему на плечи. Жар бариши перетекал из ладоней Джека в Макса, но силы было недостаточно, ни чтобы вернуть Максу всю полноту сознания, ни чтобы уменьшить его боль. Он был в этом мире лишь частично. Удары сердца отдавались в ушах: медленно и громко. Он чувствовал голодное рычание Серебряного Сердца. Его сила жгла кости. Серебряные иглы впивались в живое сердце из плоти и крови. Оба сердца готовились к схватке. Сколько часов осталось ему?

Был ли это конец или лишь начало? Когда рассветет, может, он просто умрет?

Теперь Макс больше не мог удержаться на поверхности сознания, он погружался глубже и глубже в ворох серых перьев. Они манили его. Так соблазнительно. Там все уже будет неважно.

Макс проснулся, вздрогнул и открыл глаза. Его окружала совершенно незнакомая обстановка. Он никак не мог припомнить, где, как и при каких обстоятельствах он уснул. Затем Макс вдруг понял, что отлично себя чувствует, что он бодр, здоров и полон сил. Он поднес руки к груди, где горела и сверкала Метка Ведьм. Боли не было. Макс громко рассмеялся от облегчения. Что произошло? Еще одно волшебное бегство, как из Грагонатта? Он оглянулся. Вокруг не было никаких следов – никого: ни Розы, ни Эшенов.

Макс находился в рукотворной пещере, освещаемой тусклым зеленоватым светом вделанных в стены шаров, напоминающих ожившие камни. Сами стены были влажными, испещренными серебряными прожилками. Макс слышал неподалеку шум бегущей воды – холодный, чистый звук. В воздухе явственно ощущался запах металла. Макс был безоружен. Он схватился рукой за шею и облегченно вздохнул, обнаружив магический камень на своем месте, висящим на шее на шнурке. Макс начал дрожать – было холодно, а плаща на нем не оказалось. После каждого выдоха изо рта вырывалось облачко пара.

Из пещеры вело несколько плохо освещенных туннелей, и, обхватив себя руками, чтобы хоть как-то сохранить тепло тела, Макс выбрал один из них и отправился на разведку. Он шел, как ему показалось, долгие часы и очутился в пещере, подозрительно напоминающей предыдущую. Наверное, это был лабиринт.

Макс направился в другой туннель, но как только он вступил в него, перед ним ярко вспыхнул свет. Это было похоже на внезапно взорвавшийся сиянием огненный шар. Макс повернулся и бросился обратно в пещеру. Свет принес с собой яростную, обжигающую воздушную волну, опрокинувшую его на пол. Он был такой яркий и мощный, что слепил глаза и пропитывал собой все существо Макса. Была ли это смерть на шестой день?

Макс перевернулся на спину, веки его были плотно сжаты. Он тяжело дышал. Серебряное Сердце миллионами раскаленных игл ранило плоть.

– Максимилиан. Женский голос.

Макс открыл глаза и увидел, что белый слепящий свет исчез. Над ним стояла темная фигура женщины. Она была одета в серую мантию мягкой ткани, поверх которой Макс заметил наброшенный темно-серый шерстяной плащ с капюшоном. Серебристо-белые волосы женщины двумя прядями спадали на грудь. Ее молодое лицо казалось почти точной копией лица Макса, только с более мягкими и женственными чертами.

– Кто ты? – поднимаясь на ноги, спросил Макс. Женщина разглядывала его несколько секунд; ее

лицо приняло выражение нежности, любопытства и легкой грусти.

– Разве ты не узнаешь меня? Он покачал головой.

– Я чувствую, что должен бы.

– Я – твоя мать, Максимилиан.

– Не может быть, – импульсивно Макс протянул руку и дотронулся до ее плаща. Он был теплым и мягким на ощупь.