Седьмое правило волшебника, или Столпы Творения - Гудкайнд Терри

– Посмотрите-ка, бычара очухался, – сказал кто-то. Голос был звучным и насмешливым. Оба присмотрелся и увидел мужчин, разглядывающих его.

Их было пятеро. Все выглядели настоящими оборванцами. Ска–завший последнюю фразу сидел на полу, в правом углу. Его улыбка, в которой не было ни капли веселья, обнажила кривые зубы. Зубов явно не хватало. Оба оглядел всех пятерых.

– Вы похожи на преступников, – сказал он. По комнате разнесся смех.

– Да, – согласился кто-то. – Мы занимались своим делом, а стражники сцапали нас ни за что ни про что и бросили сюда. Заперли, как обыкновенных преступников.

Последовал новый взрыв смеха.

Оба думал вовсе не о том, что ему не нравится находиться в одной комнате с преступниками; ему не нравилось находиться в запертой комнате. Это было слишком похоже на тот загон. Бег–лый осмотр показал, что его подозрения оправдались – деньги исчезли. Через всю комнату на него смотрела глазками-бусин–ками крыса, сидящая под трещиной в двери.

Оба оторвал глаза от крысы и посмотрел на светящееся от–верстие. Теперь он понял, что две вертикальные полоски – это решетка.

– Где мы?

– В дворцовой тюрьме, бычара, – сказал тип с кривыми зу–бами. – Или ты думаешь, это первоклассный бордель?

Остальные засмеялись его шутке.

– Наверное, такой любит посещать бордели, – добавил дру–гой, и смех стал еще громче.

С другой стороны на людей смотрела еще одна крыса.

– Я хочу есть. Когда нас будут кормить?

– Бычара хочет есть, – передразнил один из стоящих и пре–зрительно сплюнул. – Они кормят нас, когда захотят. Вначале нужно поголодать.

Один из мужчин присел перед Обой на корточки.

– Как тебя зовут?

– Оба.

– Что привело тебя сюда, Оба? Лишил девственности ста–рую деву?

Все захохотали.

Оба не думал, что это смешно.

– Я не сделал ничего плохого, – ответил он. Ему не нравились эти мужчины. Они были преступниками.

– Значит, ты невиновен, да?

– Я не знаю, за что меня бросили сюда.

– Мы слышали другое, – сказал сидящий перед ним человек.

– Да, – согласился тот, который был в углу. – Мы слыша–ли, как стражники говорили, будто ты голыми руками забил че–ловека до смерти. 

Оба недоуменно нахмурился:

– Почему они схватили меня? Тот человек был вором. Он ограбил меня и бросил умирать в пустынном месте. Он получил по заслугам.

– Это ты так говоришь, – сказал кривозубый. – А мы слы–шали, что именно ты ограбил его.

– Что? – Оба не мог поверить своим ушам. – Кто это сказал?

– Стража, – последовал ответ.

– Значит, они лгут. Окружающие засмеялись.

– Кловис был вором и убийцей, – настаивал Оба. Смех стих. Крысы прекратили бегать и остановились, тре–вожно нюхая подрагивающими носами воздух.

Сидевший в углу встал:

– Кловис? Ты сказал – Кловис? Человек, который прода–вал амулеты?

Оба напряг память. Он хотел оговорить Кловиса еще больше.

– Точно, Кловис, торговец амулетами. Он ограбил меня и бросил умирать. Я не убивал его, я только свершил правосудие. Меня нужно наградить за это. Они не могут бросать меня в тюрь–му за то, что я свершил правосудие, он заслужил это за свои пре–ступления.

Мужчина вышел из угла и приблизился, другие тоже подо–шли ближе.

– Кловис был одним из нас, – сказал кривозубый. – Он был нашим другом.

– Неужели? – сказал Оба. – Я превратил его в кровавую кашу. Если бы у меня было время, я бы разрезал его на мелкие кусочки, прежде чем размозжить ему голову.

– Храбрый поступок для здорового парня!.. Избить малень–кого сутулого одинокого человека!..

Один из воров плюнул на Обу. В Обе проснулся гнев. Он хо–тел достать нож, но обнаружил, что его нет.

– Кто взял мой нож? Кто из вас, воры, украл мой нож?

– Его забрала стража, – ощерился кривозубый. – Ты что, придурок, да?

Оба взглянул на человека, стоявшего теперь посреди комна–ты. Тот сжал кулаки, его мощная грудная клетка при каждом вздохе поднималась и опускалась. Бритая голова придавала ему угрожающий вид. Он сделал еще один шаг к Обе.

– Вот ты кто, бычара. Оба-придурок.

Остальные засмеялись. Оба медленно закипал, слушая их го–лоса. Он хотел вырезать им языки, а потом хорошенько с ними позабавиться. Он предпочитал проделывать такие штуки с жен–щинами, но эти недобрые типы заслужили это. Было бы забавно послушать, как они будут рыдать и стонать, посмотреть в их гла–за, когда смерть войдет в содрогающиеся тела…

Когда его окружили, Оба вспомнил, что у него нет с собой ножа, поэтому он не сможет получить удовольствие. Нужно было вернуть нож. И вообще, ему надоело это место. Он хотел на свободу.