Искра и ветер - Пехов Алексей Юрьевич

Лет через десять эти сказки станут вполне себе незыблемой истиной. Впрочем, я плевать на это хотел.

На овощном рынке была обычная толчея, и я сделал крюк, проскочив давку по Старомонетному переулку. Прошел мимо большого пепелища, на месте которого раньше находилась булочная. От заведения нашей с Лаской знакомой ничего не осталось, и винить в этом надо было не Рована и его армию, а местных жителей. Во время осады цены на хлеб выросли в несколько раз, Молс сидела на мешках с мукой, явно не собираясь ими делиться, несмотря на указ Наместника, вот и поплатилась за жадность. Как я слышал, в одну из ночей здесь стало смертельно жарко.

Я не испытывал никакой радости от случившегося. Правда, и печали тоже не было. Молс и Пень рано или поздно должны были нарваться. Вот это и произошло.

Через четверть нара пути, миновав ворота гавани, я вновь увидел мачты парусников и вышел к морю. Здесь, как и в других частях Альсгары, царила деловитая суета – с ближайшего к берегу баркаса сгружали бочки.

Лаэн, Шен и Рона уже должны были вернуться из своего похода на крышу храма Мелота, но я не стал спешить. До отплытия корабля оставалось еще несколько наров.

В портовой толчее я сразу заметил знакомое лицо. Человек поманил меня за собой и, не дожидаясь, свернул в подворотню. Я, не раздумывая, пошел за ним.

Двор заканчивался приставной лестницей, ведущей на крышу. Сверху открывался прекрасный вид на море, гавань и корабли.

– Присаживайся, – пригласил меня Гаррет.

Он сидел на карнизе, свесив ноги, и щурился на яркое солнце. Рядом лежала его видавшая виды зеленая сумка. Вор потянулся к ней, вытащил бутылку вина и два хрустальных бокала. Один протянул мне.

Я взял невесомый, казавшийся сотканным из света фужер, терпеливо наблюдая, как мой собеседник сражается с пробкой.

– Эта бутылка долго ждала своего часа.

– Прости, чего?

– Нара, – поправился он и показал стершуюся этикетку, на которой я не смог различить ни единой буквы. – Видишь? Вино разлили в день, когда родился Скульптор. Ему почти тысяча лет.

Я иронично поднял бровь:

– Ты уверен, что за эти годы оно не превратилось в уксус?

Он рассмеялся:

– Разумеется, уверен! Неужели ты думаешь, я собираюсь напоить тебя какой-нибудь гадостью?!

Он наполнил бокалы густым темно-лиловым вином, пахнущим терпким виноградом.

– За что пьем? – спросил я.

Он на мгновение задумался, а затем отсалютовал мне:

– За надежду!

Вино оказалось превосходным. Даже такой «ценитель», как я, это понял. Вор довольно зажмурился, цокнул языком:

– Хороший все-таки урожай был в том году.

– Боги являются к людям во сне? – неожиданно спросил я.

Он рассмеялся, догадываясь, куда я клоню:

– Разве что только к сумасшедшим.

– То есть…

– Никому не пожелаю быть богом. У этих ребят столько проблем. Все чего-то просят, требуют, жалуются. Пыльная работенка. Забот полон рот. Нет, приятель. Это не по мне. Я предпочитаю слушать ветер и следить за тем, на кого он укажет.

Я не слишком понял, о чем он, и зашел с другого конца:

– У йе-арре существует легенда.

Гаррет небрежно отмахнулся:

– Я сам сочиняю такие по пять раз на дню. Я – не бог, и покончим с этим.

– Право, жаль, – пробормотал я. – Только-только собрался назвать тебя Мелотом.

Он искренне расхохотался:

– Ты несколько опоздал. Надо было обращаться с этим к настоящему Мелоту, а не ко мне.

Заметив недоумение на моем лице, он пояснил:

– Старина Лерек так и не смог убедить вас не лезть в лапы к Проклятой. Он, знаешь ли, порой любит покататься по миру на своей телеге.

Я с иронией подумал, что могучий жрец такой же бог, как я Высокородный, и допил вино:

– То есть все, что сейчас со мной происходит – не сон.

Гаррет с усмешкой ущипнул меня. Я дернулся, ругнулся.

– Не слишком-то похоже на сон, да? – спросил вор и протянул мне бутылку. – Как твоя жена?

– Лучше, чем прежде.

– Это хорошо, – серьезно кивнул он. – Я рад.

– Кто ты? Скажи.

Вор вздохнул:

– Тот, кто создал все это. – Он небрежно указал рукой на небо, воду, солнце.

Я задумался и осторожно уточнил:

– То есть… бог?

– Да дались тебе эти боги! – раздраженно бросил Гаррет, забрав у меня бутылку. – Как будто без них нельзя обойтись! Вовсе не надо быть богом, чтобы создать мир. Впрочем, возможно, у тех, кого ты так называешь, это получилось бы гораздо лучше, чем у меня.

Улыбка у него была невеселой, а глаза сразу же стали усталыми: