Хроники Ехо - Фрай Макс

Вы нас проводите? — нетерпеливо спросил Джуффин.

Он, как я понимаю, и сам бы прекрасно прошел, но для этого надо было сдвинуть в сторону огромную приветливую леди, преградившую нам путь.

— Провожу, но только сэра Макса, — ответствовала великанша. — Его Величество передал, что просит у вас прощения и в будущем непременно постарается загладить свою бестактность. Но сегодняшнюю ночь он готов посвятить только своим спутникам.

— Мне-то что, — пожал плечами Джуффин. — Дело хозяйское. Лишние два часа сна мне никак не повредят.

Однако было заметно, что он не обижен, конечно, но изрядно озадачен.

— Тогда, с вашего позволения, я прощаюсь, — смущенно сказала женщина. — Идемте со мной, сэр Макс.

— Иди, иди, — Джуффин легонько подтолкнул меня вперед, поскольку я стоял как вкопанный, не понимая, как себя вести. — Приятного путешествия. Надеюсь, тебе понравится. И не беспокойся о своих девушках, кошках и собаках: я за ними пригляжу.

— Спасибо, сэр, — вежливо сказал я. — Кошки — да, кошки и собаки — это важно… Только имейте в виду: вопреки городским легендам, у меня всего одна девушка. Важно, чтобы в мое отсутствие их не стало больше. А то знаю я вас.

Шеф укоризненно покачал головой и с видом оскорбленной невинности скрылся в кустах. Толстуха восхищенно оглядела меня с ног до головы и громко воскликнула:

— Лаюки Кепта!

Я решил, что это какое-то новомодное придворное приветствие, приветливо осклабился и повторил:

— Лаюки Кепта.

— Да нет же! — расхохоталась моя новая знакомая. — «Лаюки Кепта» — это имя. Леди Лаюки Кепта, вижу вас как наяву, сэр Макс. Простите, что не представилась сразу: правила хорошего тона — не самое сильное мое место.

— Вот это да! — Я, не стану скрывать, страшно обрадовался. — Я-то думал, что все придворные только этим с утра до ночи и занимаются: зубрят правила хорошего тона и вовсю предаются практическим упражнениям.

— Примерно так и есть, — согласилась она. — Но я — исключение из этого прискорбного правила. И из многих других правил тоже. Я — доверенный телохранитель Его Величества Гурига Восьмого. И лучший друг его детства. Мой папа, сэр Хирмуши Кепта, был главным телохранителем его отца, покойного Короля, так что нам с Гуригом просто некуда было друг от друга деться. Мы, впрочем, не жаловались: нам было весело вместе, да и сейчас иногда бывает… Пойдемте, сэр Макс. Нас уже давно ждут.

Я кивнул и последовал за Лаюки. У нее оказалась удивительная походка, плавная, грациозная и, если смотреть со стороны, неспешная; на деле же я едва поспевал за могучей телохранительницей Его Величества. При свете парковых фонарей я разглядел не только узоры на необъятном лоохи, но и тонкий профиль, совершенно не вяжущийся с богатырским сложением моей новой знакомой, зато отлично сочетающийся с ее нежным голосом. Я только головой качал: дескать, вот оно как бывает.

В замок мы проникли даже не через черный ход, а через подвал. Сперва спускались вниз по скользким каменным ступеням, потом долго шли по извилистым коридорам, столь узким, что Лаюки пришлось пробираться бочком, после поднимались по трем лестницам: скрипучей деревянной, парадной мраморной и, наконец, по металлической вертикальной лесенке, похожей на пожарную. К моему стыду, огромная, неуклюжая с виду Лаюки Кепта стремительно взмыла вверх, пока я разбирался с неудобными поручнями, а в финале еще и помогла мне, несуразному, подала по-мужски крупную руку, унизанную тонкими кольцами из драгоценного белого металла. Одолев лестницу, мы оказались в небольшом круглом зале, почти совершенно пустом; четыре хрустальных аквариума с огромными и донельзя рассерженными светящимися грибами наполняли помещение мягким теплым сиянием. В дальнем углу болтался гамак, откуда нам приветливо махало наше великолепное Величество. В руке у него была крошечная алая шкатулка, время от времени Король подносил ее к носу. Вид у Гурига Восьмого был довольный и возбужденный, как у мальчишки, впервые в жизни собравшегося на рыбалку с ночевкой. На полу, в опасной близости от гамака и, соответственно, свободно парящих королевских конечностей сидел молодой человек приятной наружности в форменном бело-голубом лоохи Ордена Семилистника, зато босой и с непокрытой головой. Его тюрбан валялся в метре от хозяина, там же покоились сапоги. Он тоже вертел в руках маленькую шкатулку, еще добрая дюжина таких же пестрых дымящихся коробочек была расставлена на расстоянии вытянутой руки незнакомца. Он разглядывал меня внимательно и немного настороженно; одновременно с явным удовольствием шевелил пальцами босых ног. Я начал понимать, что мои опасения насчет дворцовых церемоний были, мягко говоря, некоторым преувеличением, и перевел дыхание.